Я посмотрела на Машку.
– Ты думаешь о том же, о чем и я?
– Да брось, Женёк. Наверняка все нормально, просто бабулька древняя, не может ухаживать за участком, – протараторила Игнатьева.
Но ее голос выдал скрытую панику. Машка первой поднялась по ступенькам, постояла пару секунд у двери, затем, собравшись с духом, постучала. Звонка на двери не было.
– Открыто, – из глубины дома донесся скрипучий голос.
– Что-то мне страшно, – прошептала Маша и добавила: – Иди первая.
И втолкнула меня в проем.
Войдя, мы оказались в небольшом мрачном помещении. Я заметила лишь одну дверь, ведущую, вероятно, в комнату старухи-медиума. Или она там прячет кого-нибудь, как Синяя Борода своих жен?
Я почувствовала холодок по коже. Морозец с мурашками.
Не слишком приятный дом, не слишком приятный запах, не слишком приятная бабка, сидящая по центру за столом и смотрящая прямо на меня.
Глава 5
В доме царил полумрак, несмотря на то, что время близилось к трем. Это объяснялось наличием многочисленных занавесок и плотных штор, наполовину закрывающих окна. Половицы под ногами скрипели, голый пол начисто лишен линолеума. Просто скрипучие доски. Побеленные стены не отличались гладкостью и ровностью. Грустный потолок с одиноко висящей лампочкой Ильича, без люстры. По левую руку от меня стоял большой книжный шкаф во всю стену. Там же в углу старенький торшер и кресло. А с правой стороны, у окна, громоздились два комода разной высоты и длинны. На поверхностях комодов теснились разного размера кашпо с растениями и цветами, пустые обрезанные бутылки и банки с непонятным содержимым, а также лейка и садовые перчатки.
– Присаживайтесь, коль пришли, – проскрипела старуха.
Мы с Игнатьевой осторожно подошли к массивным стульям с толстыми спинками, на сиденьях которых лежали пухлые бархатные подушки фиолетового цвета. Оба стула одновременно скрипнули, когда мы присели.
Круглый стол покрывала темная бархатная скатерть. В центре находилась небольшая, догоревшая до середины свеча, какие продаются в церковных лавочках. Рядом с Ефросиньей Арнольдовной лежали карты Таро, листок бумаги и ручка.
– Не бойся, девонька, мне не нужны лишние вещи на столе, помимо тех, что находятся здесь в данный момент, – негромко произнесла бабка, глядя на меня, четко проговаривая каждое слово.
На ней, как на вешалке, висело темное устаревшее платье с длинными рукавами и круглым вырезом под горло, прошитым белой бахромой. Темный шелковый платок, повязанный на голове, полностью скрывал волосы и середину лба. Лицо старухи избороздили морщины, но ее светло-серые глаза смотрели молодо и живо. В молодости она точно была красавицей. Как же она оказалась в таком доме, в таком месте?