Мы с Машкой испуганно подскочили и понеслись к двери.
Не помня себя, неслись прочь по ухабистой проселочной дороге. Резкие порывы ветра выбивали весь воздух из груди, мешая дышать размеренно. Грудь дико вздымалась и опускалась. Сердце вырывалось из сдерживающих его оков.
Небо, заполненное грозовыми облаками, разверзлось громом. Вдалеке сверкнула молния. Свернув за угол последнего поселкового дома, мы ринулись мимо указателя к остановке. В лицо хлестал дождь, а я и не заметила первых капель. И совершенно забыла о том, что в рюкзаке лежит зонт. Оказавшись под козырьком остановки, мы пытались отдышаться, согнувшись пополам. У меня кололо левый бок.
– Мы ей не заплатили, – прохрипела Машка, бросив темную сумку на лавку и усевшись на нее.
Даже в критической ситуации, Игнатьева оставалась леди, которая страшно боится замараться. Мало ли, кто на этой лавке до нее сидел? Или стоял? А, может, на нее плюнули! Игнатьевские мысли именно такие.
– Плохо. Но не возвращаться же нам! – я опустилась рядом с подругой. Ноги гудели, как будто без тренировки пробежала стометровку на «Раз! Два! Три! Беги!», в борьбе за минимальный результат.
Вдалеке замаячил автобус, и мы кинулись к нему, как к спасительному аэродрому. «Автобус, миленький, увези нас отсюда да поскорее! Хочу спать и есть. Есть и спать. И забыть навсегда эту старуху, Ефросинью Арнольдовну, с ее зловещим голосом, проницательными зимними глазами и страшным домом с дрожащей свечой. Брр!» – поток мыслей вихрем кружился в голове. Я вдруг ощутила зверский голод. Мама бы сейчас сказала, что так спадает стресс, и организму требуется пища для восполнения энергии, потраченной на выработку кортизола.
Машка предложила заночевать сегодня у нее, якобы нужно срочно проанализировать сказанное. А сейчас мы обе не в состоянии обмозговать слова ведьмы (не иначе!). Я не стала ничего обещать, поскольку хотела убедиться, что дома все в порядке.
Приехав, мы попрощались посередине сквера и разошлись к противоположным подъездам.
Я зашла в квартиру и первым делом обратила внимание на время – 17:00. Пять часов! Подумать только, сколько всего мы пережили за три часа. Дверь родительской спальни отворилась и оттуда выплыла мама.
– Привет, кнопка! Почему на сообщения не отвечала? В школе задержалась?
Мама с взлохмаченным пучком на голове и карандашом, заткнутым за ухо, в белой хлопковой рубашке с крупным черным горошком, с закатанными рукавами, черных леггинсах и квадратных очках с диоптриями выглядела, как современная молоденькая девушка. Неужели какая-то Инесса с работы отца могла стать причиной их раздора?