Вечерние сумерки уже сгустились, в доме горел свет, через приоткрытое окно доносились обрывки разговора:
– Боря, давай девчонку кончать и сваливать.
– А бабки? – послышался ровный бас.
– Не грузи – бабки есть. Получите всё, как договаривались.
Сердце Раевского ёкнуло – ребёнка собираются убить. Ждать больше нельзя. Они ворвались внутрь. Первым же выстрелом он уложил вооружённого похитителя, вскочившего из-за стола. Второго уложил Артур. Но третий – опрокинул стол, укрылся за ним и успел выстрелить в ответ. Горячая волна пронзила бок, ноги подкосились. Игорь продолжал стрелять, но вскоре перед глазами всё поплыло. У него закончились патроны, однако выстрелы продолжались. Последняя мысль: Артур! Потом сознание помутилось.
Напарник успел. Вытащил, довёз до больницы. Пуля пробила мягкие ткани, чудом не задев органы, только повредила крупный сосуд, и кровопотеря была критической. Врачи потом сказали, что ещё полчаса – его бы не спасли.
Две недели в госпитале МВД. Капельницы, перевязки, тупая боль при каждом вдохе. За это дело ему досрочно присвоили звание подполковник. Отец девочки постарался. Подполковник в тридцать два – случай уникальный: начальство хлопало по плечу, журналисты хотели интервью, но Игорь чувствовал только усталость от повышенного внимания.
Перед выпиской врач осмотрел рану, удовлетворённо кивнул, но строго объявил: «Ещё минимум две недели покоя, подполковник». Раевский не спорил. Впервые за долгие годы он не рвался назад, в свой кабинет с заваленным бумагами столом.
Прошёл ровно месяц с тех пор, как Игорь переступил порог этой дачи. Тридцать дней, наполненных непривычной тишиной. Вначале он только спал. Спал – по двенадцать часов в сутки. Просыпался от щебета птиц за окном, не сразу понимая, где находится. Бок иногда ныл, но уже не остро – теперь это была тупая, привычная боль.
Впервые за долгое время он позволил себе просто… существовать. Спать, когда хочется. Читать. Смотреть в окно.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! – Артур дождался, когда Игорь приблизится.
Раевский хлопнул по его протянутой ладони, пожал руки двум операм группы, прибывшим вместе с Авакяном, затем язвительно поинтересовался:
– Что за честь такая? Всех оперов согнали. В управлении кто-нибудь остался?
Артур равнодушно пожал плечами.
– О чём ты? Латушкин приехал как дежурный опер. А делом генерал поручил заниматься нам.