– Верёвки если не получится связать…
– Моток у меня тут… На-ко, держи, – встрял в разговор Борода.
Я подхватил моток верёвки, передал Свирюгину. Парни уже вынесли лестницу и потащили её к школьному крыльцу.
– Заново перевязать? – уточнил Володя Свирюгин.
– На месте оцените. Если все порвано, вяжите заново, цепляйте на новую веревку. Только постарайтесь красиво сделать, чтобы никто не догадался. Надо успеть до прихода директора. Ни к чему расстраивать Юрия Ильича. Договорились?
– Сделаем, – коротко кивнул Володя, парни поддержали согласным гомоном.
– Все, по коням, – кивнул я. – Если что, я здесь.
– Не переживайте, справимся, – заверил меня Свирюгин и парни исчезли.
Через минуту во дворе раздались уверенные голоса, завжикала метла, застучал молоток. Парни принялись наводить порядок.
– Егор… Ой, здрасте, Степан Григорьевич, – в мастерскую влетела Ниночка.
В белой блузке, расклешённой юбке в крупную складку, отчего-то с пионерским галстуком и комсомольским значком на груди, раскрасневшаяся девушка выглядела чудо как хорошо. Больше походила на выпускницу, чем на комсорга и учительницу. Гневно хмуря брови, Нина воскликнула:
– Егор Александрович! Это что? Это как же так? – в голосе пионервожатой звучали слезы.
– Нин, ну чего ты, ну поправим все, – позади Кудрявцевой топтался расстроенный Иван. – Здорово, Егор. Чего тут?
– Да кто-то злобно пошутил, – прокомментировал я.
– Чего делать? – деловито отодвинув Ниночку в сторону, Иван шагнул в мастерскую.
– Слушай, ты давай к моим, флажки вешать, а я тут попробую гирлянду починить.
– Вот, держи, – Степан Григорьевич поставил на стол передо мной картонную коробку с небольшими лампочками. – Справишься? – прищурился завхоз.
– Спасибо, справлюсь, – обрадовался я, увидев, что в небольшой корзинке Борода притащил и необходимый инструмент. – Нин, вы с Иванов командуйте во дворе, а я тут быстро починю и к вам.
– Хорошо, а…
– Нин, время, – Иван подхватил девушку за локоть и потащил прочь из мастерской. Я благодарно кивнул и принялся за починку.
Работа закипела со всех сторон. Я практически собрал-спаял заново всю гирлянду, когда в мастерскую влетела совершенно растерянная Нина Валентиновна со слезами на глазах и рухнула на табуретку возле входа.
– Осторожно, – крякнул Степан Григорьевич, когда колченогое сооружение покачнулось под легким девичьим весом. Но Ниночка даже не заметила, потому что тут же вскочила, подбежала ко мне, стукнула ладошкой по столу и потребовала: