– Здравствуйте, товарищи! – раздался веселый голос директора и тут же Юрий Ильич запнулся и уточнил. – Что у нас тут происходит? Егор Александрович, задержитесь.
«Да что ж такое!» – чертыхнулся я.
– Доброе утро, Юрий Ильич, – развернувшись на триста шестьдесят градусов, поздоровался со Свиридовым. – Все в порядке, ситуация под контролем, последствия хулиганства практически ликвидированы, – отчитался, не дожидаясь множества вопросов.
– Хулиганства? – нахмурился директор.
– Дядь Вась, выручай, – шепнул я Митричу, понимая, что очередная задержка сводит на нет возможность починить гирлянду. Мне очень хотелось вернуть ее на место, чтобы порадовать пацанов, с которыми мы ее пилили и собирали.
– Ильич, ты не волнуйся. Все путем, – Митрич кивнул мне и важно зашагал к Свиридову. – Тут, понимаешь, какое дело… – дядь Вася подошел к директору, задрал голову, почесал затылок и принялся рассказывать с самого начала.
– Проснулся я, значитца, утречком и подумал… – услышал я, улыбнулся и заторопился в мастерскую.
Собственно, школьный двор уже практически привели в порядок. Из открытого окна раздавался звонкий голос Нины Валентиновны, которая учила бедного Серегу Беспалого красиво вязать букеты. Пацаны натягивали последнюю веревку с флажками под руководством Ивана. Осколки и мусор замели, оставалось только проверить гирлянду и вернуть ее на место.
Успел я, можно сказать, в последний момент. В дверях мастерской вскоре замаячили взволнованные пацаны семиклассники. Похоже, старшаки рассказали, что приключилось с их гирляндой. Внутрь мальчишки не заходили. По всей видимости, трудовик, он же завхоз, приучил пацанву без дела и без разрешения в учебный класс не заходить.
Я допаивал соединения, не отвлекаясь на громкий шепот и взволнованные реплики:
– Ну, что там, Федька? А?
– Паяет, – солидно отвечал крупный высокий Федька Морозов. Вытянув шею, мальчишка, прищурившись, приглядывал за починкой гирлянды.
– Готово, – громко объявил я. – Сейчас проверю и пойдем вешать.
– Готово! Слыхал, готово! – загомонили пацаны, кидая умоляющие взгляды на Степана Григорьевича.
– Ну заходите, по одному. Куда ты прешь! Не толпиться! Тихо, я сказал. А ну, кыш от стола! Не мешать! Выгоню к лешему! – ворчал нетерпеливый завхоз, когда мальчишки гурьбой кинулись ко мне и облепили рабочий стол, за которым я работал.