– Теперь они знают, что нас не сломить, – с гордостью заявлял он.
Для нас это была важная победа. А лично для меня, она стала двойной. Потому что в этой борьбе я не просто преодолел свой страх, но и вышел из схватки победителем, обновлённым человеком.
Да, было сложно. Да, мы долго сражались и чуть не погибли в последней схватке, и всё же, оно того стоило. Победа над «главными» стала ярким событием детства, которое глубоко отпечаталось в моей памяти. Оно не просто изменило взгляд на мир, но и стало символом свободы. Символом того, что даже в самой сложной ситуации, ни за что нельзя сдаваться. Никогда…
***
Да, моё детство было незавидным. Я много чего пережил, и всё же в будущее я смотрел с оптимизмом. Во многом, благодаря Глебу. Он стал для меня путеводной звездой. И честно говоря, понятия не имею, чтобы я без него делал. Наверное, пропал бы…
Помню, как в первую ночь после выпуска, мы сидели с ним на скамейке у вокзала и делили последнюю пачку доширака. Глеб протянул мне свою половину.
– Ешь, – сказал он. – Завтра найдём работу и купим себе нормальной еды, – его голос дрожал, но он упорно сжимал старый рюкзак с нашими вещами, будто в нём был весь наш будущий мир.
За его спиной грохотали поезда, увозящие людей в неизвестные нам жизни. Городской вокзал, огромный и равнодушный, казался порталом в чужую, враждебную вселенную, где у нас не было ни клочка своего места. Его уверенность была нашим единственным щитом…
Да, после выпуска мы снова объединили свои силы, но даже с учётом этого, в свободном плавании жить оказалось тяжело. Взрослая реальность никого не ждала и никого не встречала с распростёртыми объятьями. Начинать с нуля было куда сложнее, чем думалось.
Нашим первым домом стала комната в полуразрушенном здании, где мы спали на старых матрасах, укрывшись картоном и бесплатными газетами. Окна были худые, отчего постоянно чувствовался сквозняк. Стены были обшарпанные и местами покрытые плесенью. Дышать там полной грудью было просто невозможно из-за едкого запаха давнишней сырости. Но эта комната была единственным местом, что мы могли себе позволить на тот момент. Помню, что мебели в ней, как таковой, не было. В углу стояли лишь перекошенный стул, да старая печка-буржуйка. Ржавая и давно не рабочая. Глеб решил её починить. Утром он подрабатывал на стройке, а вечером занимался ремонтом, тратил на это всё своё свободное время. Однако результатов не было – буржуйка никак не поддавалась. Четыре долгих вечера он копался с этой рухлядью и только на пятый вечер чудо, всё-таки, свершилось. Мы зажгли свой первый огонь и стали радостно смеяться, греясь у печки.