– Отец, тебе не за что просить прощения. Я все понимаю. – и повернувшись к отцу, Эрика бросилась в его объятия.
Баелдар крепко обнял дочь и стал ласково поглаживать ее медные волосы. Да, она не совсем была похожа на него и его покойную супругу, которая подарила ему это прекрасное дитя, но он любил ее больше жизни. Эрика была немного другой, яркой, огненной, озорной. В ней присутствовала энергия огня, которую она еще не совсем понимала, но Баелдар видел в ней этот огонь. Как бы он не хотел, чтобы это пророчество оказалось неправдой, но в глубине души он понимал, что это неизбежно.
– Мы с Сурусой боялись, что, узнав о пророчество с самого детства, ты можешь по секрету, им с кем-нибудь поделится. И это могло бы привести к тому, что атрекхары забрали бы тебя у нас, еще совсем ребенком.
– Возможно, ты прав. Я могла оказаться в рабстве атрекхаров, будучи, еще совсем малышкой. – согласилась Эрика и потерлась щекой о рубаху отца.
– Запомни, ты не раба. И никогда, ей не будешь. Мы все частички Бога, со свободной душой. И настало время дать отпор тем, кто подавляет нашу волю, наш дух и наше развитие. – твердо и уверенно произнес Баелдар.
Слегка отпрянув, Эрика посмотрела на отца. Глава Дларима, был хорош собой, высокого роста, стройный, с правильными, но в тоже время мужественными чертами лица, с темно-серой глубиной распахнутых глаз и светло-русыми волосам, которые только-только, у висков, тронула седина. Он так и не женился, не связал себя узами брака, ни с какой другой женщиной. И огромным желанием Эрики было, чтобы он еще встретил ту самую, с которой будет счастлив. И сейчас, заглянув в его серые и мудрые глаза, она увидела в них твердое намерение и полную решимость избавить ее от атрекхаров. И не только ее, а также всех живущих на Судгараме. И если кто-то и говорил, что они были не похожи, то они глубоко ошибались. Баелдар передал своей дочери стойкость духа, живость ума, рассудительность и стремление к жизни. И вот сейчас, твердостью своего намерения, искрящуюся из его глаз, он передал дочери свою решительность, отметая прочь все сомнения и тревоги. И она почувствовала, как цепкие нити паутины с громким треском разрываются, освобождая ее тело от стягивающих пут.
– Думаешь, война? – поспешила уточнить она.
– Пока не знаю. Решим завтра, на совете. И если, это будет единственный выход, то так тому и быть. – уверенно произнес он.