Мы посидели в темноте, переваривая слова шамана. Так и не найдя в них больше никакого тайного смысла тоже растянулись на палубе. Я думал, что после пережитого потрясения долго не смогу уснуть, но провалился в сон, едва коснувшись досок. В сон без сновидений. И что самое приятное – впервые за многие месяцы вытянувшись во весь рост.
Странная штука – утро. Уже светло, но мир еще тих и неподвижен. Солнце только-только выглянуло над горизонтом. Я любил такие моменты еще будучи прикованным к веслу. Теперь, не ощущая цепей, я позволил утру захватить мой разум целиком. Поднявшись с палубы, я пробрался между спящими Алексом и Мумром, а потом и другими лежащими в беспорядке храпящими и сопящими телами. На площадке надсмотрщика сидели два пирата с покрасневшими глазами, и вяло резались в кости. Последняя предутренняя смена самая тяжелая – сон в такое время самый сладкий. Забравшись по узкой лесенке на носовую надстройку, я подошел к борту. Передо мной раскинулось безграничное синее море. Неужели это правда? Больше не будет надсмотрщиков, весел, боли, унижения. Я не знал, что делать с этой неожиданно обретенной свободой. Есть ее? Пить жадными глотками? Ничего не придумав, я разбежался и, прыгнув через борт, вонзил тело в зеркало воды, едва не врезавшись в далеко выпирающий таран. Свобода! Если ради нее нужно убивать, то я был готов. Но гнуть спину и унижаться я больше не согласен. В тот первый вечер на пиратском корабле вместе с морским шакалом умер раб Семен. Я еще не понимал, кем буду и кем хочу стать – но остро чувствовал, как что-то просыпается внутри. Злое, язвительное, и желающее взять от окружающего мира все.
Сзади раздался плеск. Я обернулся и увидел черную голову Мумра, фыркающего словно огромный кот. Рот до ушей. Белые зубы на фоне синеватых губ выглядели как минимум дико. Распираемый счастьем я не мог, не улыбнулся в ответ.
– Что теперь шаман?
– Теперь надо выжить.
– Почему опять выжить? Мы же теперь не рабы!
– Не теш себя надеждами, что ты теперь свободен. Каждый человек раб своей судьбы. Это жестокий мир, в котором унижения и боли не меньше чем в яме гребцов. И выжить тут непросто.
– Откуда ты знаешь? Ведь ты не был пиратом.
– Я это и не обязательно. Жизнь везде одинакова. Свободны только птицы в небе. Да и тех умудряются сбить пращей и сожрать. – Мы засмеялись над глуповатой шуткой.