За дверью никого не было. Пустая аудитория, запах мела и тишины. На столе, возле доски, лежал мой телефон. Сердце забилось с новой силой. Я подбежала, схватила его и в этот момент услышала за спиной его голос:
– Ковалёва, потеряли кое-что?
Я обернулась. Он стоял в дверях, слегка улыбаясь, и смотрел на меня своими пронзительными глазами. В этот момент мир вокруг перестал существовать. Остались только мы двое, в пустой аудитории, окутанные тишиной и ожиданием.
– Спасибо, – прошептала я, чувствуя, как щеки начинают гореть.
– Я знал, что вы вернётесь, – ответил он, и в его голосе я услышала что-то, что заставило мое сердце замереть. Что-то большее, чем просто вежливость.
В этот миг все мои страхи, все мои сомнения улетучились. Я больше не могла молчать. – Знаете, – выпалила я, – я… я хотела вам сказать…
Но не успела договорить, как в аудиторию стала заходить толпа следующих студентов на пару.
– Спасибо, – ещё раз повторила и поспешила к выходу.
Я выскочила из аудитории, словно ошпаренная, и прижалась спиной к холодной стене коридора. Сердце колотилось так сильно, что казалось, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди.
"Я знал, что вы вернётесь…" – эти слова эхом отдавались в голове, заставляя кровь приливать к лицу. Неужели? Неужели он тоже что-то чувствовал? Или это всего лишь игра моего воображения, разыгравшегося на фоне юношеской влюбленности?
Весь остаток дня прошел как в тумане. Я механически посещала занятия, но мысли мои были далеко, в той пустой аудитории, в его пронзительном взгляде. Как же я хотела вернуться, договорить то, что начала, но страх снова сковал меня. Страх быть непонятой, отвергнутой, высмеянной. Страх разрушить эту хрупкую надежду, едва зародившуюся в моем сердце.
Окончив пары, я двинулась к выходу, предвкушая глоток свежего воздуха. И вот, оказавшись на улице, я зажмурилась от яркого, почти болезненного света солнца, который внезапно ослепил меня.
Боже, какой же сегодня чудесный день! Начало мая, когда тепло нежно окутывает нас и зелень только начинает пробиваться сквозь серый асфальт. Сердце наполняется радостью, смешанной с щемящей грустью от осознания быстротечности этих прекрасных мгновений. Хочется впитать в себя каждую секунду этого великолепия, чтобы потом, в серые и холодные дни, вспоминать этот миг и согреваться его теплом.