Анна. Голубоглазая, светловолосая. Девушка с лицом Мадонны и глазами, полными тепла. Ей было всего 17. Она вошла в мастерскую, чтобы что-то передать отцу. Их взгляды встретились. И с того мгновения Яков знал, что она станет его женой. Год он добивался ее руки у пана Ковальского. И тот, наконец, уступил влюбленным и сдался. Анне пришлось пройти гиюр и принять веру мужа, хотя бы фиктивно.
Они поженились. Пан Ковальский предложил молодым остаться жить с ним – просторная квартира над лавкой вполне подходила. Яков с радостью согласился. Он продолжал набираться опыта у тестя. Анна училась в школе Малярства и Рисунка Милошевского. В ней было столько света и любви, что дом наполнялся музыкой даже в молчании.
Вскоре появилась Мирьям. Тонкая, как тростинка, такая же светловолосая, с глазами Анны, только серыми. Жизнь шла своим чередом. Умер отец Анны. Яков встал во главе его дела. Он уже был мастером. Через несколько лет родилась Лея. Копия Якова. Живая, неугомонная, дерзкая. Потом была боль. Анна снова забеременела. Мальчик. Но в родах он умер. Это опустошило их. Но Мирьям и Лея давали продолжение жизни. Сейчас Мирьям – взрослая, 18 лет, окончила первый курс консерватории. Фортепиано и вокал. А Лейка… той только десять. Но не ребёнок, а ураган!
Звякнула дверца, и Яков вышел из воспоминаний.
– Яков, – прозвучал нежный голос, как шёлк. – Пора обедать.
Он поднял глаза и увидел Анну. Она стояла у порога, как будто только что сошла с картины. Летний костюм – светлая юбка и тонкая кофточка с рукавом до локтя. Материя обнимала её фигуру, подчёркивая хрупкость и грацию. На шее золотая цепочка с кулоном-сердечком. Подарок Якова на пятую годовщину. Всегда скромная и светящаяся добротой. Она не спрашивала, что он делает. Она знала: он работает. И всегда знала, когда стоит прийти.
– Спасибо, милая, – тихо сказал он, вставая с рабочего места.
Он повернул табличку на двери: «Zamknięte» – «Закрыто». Анна взяла его под руку, и они вместе поднялись на второй этаж, туда, где пахло домашней едой, где звучал смех детей и где, несмотря ни на что, ещё можно было надеяться на лучшее.
За обедом
Летнее солнце мягко проникало сквозь белые занавески, играя золотыми лучиками на обеденном столе. На столе дымилось несколько блюд – чолнт, ароматный и густой, с кусочками говядины, фасолью и картофелем, кишке с луком и перцем, запечённая до хрустящей корочки, и любимый Мирьям кугел – сладковатая запеканка из лапши с корицей и изюмом. Всё пахло домом, теплом и чем-то очень надёжным, можно сказать, почти вечным.