– Можешь вытащить его и пусть тут поползает, – посоветовал Навой. – Уж точно далеко не убежит.
– Больно грязно тут, – сморщила нос кормилица.
– Уж простите, не успел убраться, как-то не до этого было, но в следующий раз исправлюсь, – пробубнил себе под нос Краснояр.
Агния выдохнула, смирившись с тем, что лучше отмыть потом Волка, чем терпеть его дёргания и пинания, а потом и пронзительный скулёж. Поэтому она вставила факел в свободный костыль на стене и начала раскручивать все слои ткани, которые фиксировали бастующего карапуза. Как только последний оборот был ослаблен, подземелье огласило довольное победное хрюканье – Волк был спущен на пол и предоставлен сам себе.
– Вот и отлично, – кивнул советник присевшей рядом на корточки кормилице. – Не надо его баловать, хочет ползать – пусть, тем более тут места вдоволь, а то ты над ним трясёшься, как наседка на яйцах.
Агния поправила подол платья:
– Ну ещё бы! Если он что–то сунет в рот и ему будет плохо, то не вы ночью будете носиться с ним, меняя пеленки и гладя бурлящий животик.
– Агния, – неожиданно сурово сказал советник. – Ты забываешь, что это всё же не человеческий ребёнок, а…
– Уже сейчас он превосходит человеческое дитя, уж я-то вижу и понимаю в этом толк, – в тон Навою ответила кормилица. – И прошу, не надо более об этом.
– Эге, бабы, – покачал головой Навой, а потом грустно улыбнулся: – Хотя мы – мужики – не лучше. В общем, слушай. Уф, нелегко это будет рассказать. Вот тут хранится история одной из ветвей рода Агидель, над которой мы с Князем Авиром бились много дней и ночей…
Решение рассказать всё этой честной и верной женщине, более ничего не тая и не умалчивая, женщине, которая, не задумываясь, отдала бы свою жизнь за Агидель и за Князя Авира – было в нынешней обстановке единственно правильным. Раньше их с Князем постоянно что-то останавливало. Казалось, что истинный облик правды её испугает и оттолкнёт в объятия безумия, но как они с Князем ошибались. Советнику сначала казалось, что его рассказ выходит путаным и сбивчивым, лишённым гладкости и отстранённости в ситуациях. Когда, например, упоминался сбежавший волколак, которого раннее притащили следопыты в эту самую камеру, Краснояр позволил себе несколько хлёстких выражений в адрес оборотня. Истра и его дар – книгу – советник тоже обласкал недобрым словом, но потом, смягчившись, уже более спокойно излагал все факты, которые вскрылись перед ними спустя время. И чем дальше он открывал тёмный полог тайны рукописи, в которую были посвящены лишь избранные, тем больше округлялись карие глаза кормилицы.