– Вот же напасть, – Урсула обхватила руками лицо, всеми силами пытаясь совладать со слезами, которые готовы были вот-вот вырваться наружу. – Я перед вами прошу прощения так, как никогда в жизни ни у кого не просила. Из-за меня снова всё кубарем покатилось!
– Эй, ну чего ты, ещё ничего и никуда не укатилось, – Обран нежно взял её ладонь в свою руку, такую сильную и тёплую, и улыбнулся. – Не надо слёз только, договорились?
Урсула робко кивнула.
– Да-да, не реви, никто же не умер, хотя и мог, – попробовал пошутить подошедший Дарен и протянул девушке кружку под убийственным взглядом старшего брата. – Вот выпей, лекарь сказал, что надо соблюдать режим приёма лекарства, и не кривись, знаю, что та ещё бурда горькая, но надо, хорошо? – он подождал пока пифия, морщась, допила лекарство и забрал обратно пустую кружку.
Смешно зажмурившись и дёрнувшись от горечи, Урсула ещё на мгновение задержала уже встававшего следопыта:
– Обран! Я вас больше не подведу! Но вы только меня сейчас не бросайте, пожалуйста. Мне вот денёк ещё дайте, и я поправлюсь, обещаю! Сама за лошадью на своих двоих побегу в Благое, – затараторила она, умоляющее всматриваясь в его лицо. – Вы только подождите ещё немного…
– Ну уж такого мы точно не допустим, – смеясь, возразил следопыт, но в душе у него неприятно всколыхнулась мутная волна беспокойства от уходящего времени. – За лошадью точно бегать не надо будет. День другой мы можем обождать.
– Я бы, Единый свидетель, изрядно бы трухнул, если бы мне навстречу бежала бы девка, обгоняя лошадь, – заявил Дарен, стоя спиной, и по-хозяйски шурша за столом. – И кстати, пользуясь моментом всеобщего веселья, посоветовал бы сменить повязку, а то день и ночь мы её не трогали, – он обернулся со свежими бинтами в руках и неизвестной баночкой.
Урсула вдруг почувствовала, как к щекам прилила вся оставшаяся кровь из её тела, что не укрылось от взгляда мужчин.
– Не стесняйся, ничем ты нас уже не удивишь, – младший махнул рукой с банкой.
В комнате повисла напряжённая тишина.
– Лишнее брякнул, да? – смутившись, спросил Дарен, переводя взгляд со своего старшего брата на красную от смущения пифию.
Обран встал и провёл рукой по волосам, не зная, что ответить, чтобы ещё больше не усугубить неловкость.
– Нет, всё нормально, – Урсула взяла себя в руки. – Уж поздно мне в скромную девицу-недотрогу играть, когда уже такое случилось. Вы мне жизнь спасли.