Немного подождав, пока родственница удалится на приличное расстояние, Смарагд обратился к Агидель, неподвижно замершей на нём:
– Мне больно признавать, но это выскочка в чём-то даже права.
– Знаю, – с горькой улыбкой заметила девушка и подняла глаза к небу. Вот только сейчас не хватало ещё и разреветься. Она покрепче запустила озябшие пальцы в волчью шерсть. – До боли её слова верны.
– Прости, что не нашёл времени, чтобы сказать тебе о том, что случилось. Хотел выбрать более подходящий момент, хотя с трудом представляю, что это за момент такой должен быть, – он медленно побрел дальше. – Много навалилось на тебя, не знал, как ты и это сможешь принять…
– Смарагд, не жалей меня больше, хорошо? Я должна достойно справляться с тем, что возложено на меня, а не скисать, как молоко на солнце.
– Хорошо, больше не буду.
– И спасибо тебе, – Княжна легко наклонилась вперёд и уткнулась в горячую шею оборотня. – И твоей гадкой сестре тоже спасибо… За всё.
Смарагд про себя улыбнулся и сосредоточился на приятном ощущении тепла внутри груди, которое дарило горячее дыхание девушки. Он даже не заметил, что совсем скоро нагнал семенящую впереди волчицу.
Уходящее солнце бросило прощальный луч, осветив верхушки деревьев и ушло на покой. Но в Мраморный лес вечерний сумрак спустился намного раньше, медленно подготавливая всё вокруг к наступлению ночи. Короткие зимние дни проносились с такой стремительной быстротой, что становилось страшно от того, что вся жизнь будет теперь проходить под знаменем ночи. Так ещё и крепчающий мороз, который неизменно быстро подкрадывался к путникам, всё ощутимее подтачивал внутренние силы тех, кто был послабее.
Элая настороженно всматривалась вокруг, беспокойно крутя головой, то и дело вытирая варежкой уже изрядно покрасневший сопливый нос. Эльфийка не могла отделаться от страшных образов крылатых тварей, которые преследовали её уже не одну ночь подряд, не давая толком спать. Даже рогатое чудище, напавшее на них с братом, померкло в памяти, в отличие от того, что явилось ей после и то всего лишь на мгновение. Тёмные круги залегли под глазами эльфийки от непроходящего напряжения и нарастающей усталости, щёки горели нездоровым румянцем и внутри становилось то жарко, то холодно, но она старалась не подавать виду. Быть обузой она уж точно никак не хотела. Брат её, в основном, пребывал в лёгкой полудрёме, убаюканный мерным шагом их проводницы и теплом, исходящим от неё. Оборотни тоже выглядели спокойными, будто их путь лежал не по лесу, кишащему самыми жуткими и неизведанными тварями, а по дворцовому парку. Они лишь изредка останавливались, внимательно слушая звуки, недосягаемые для эльфов, и шли дальше.