Слепая ярость, изрядно подогретая вином, всколыхнулась в душе Тита. Уже ничего не замечая и не помня себя от гнева, он подскочил к разряженному как петух аристократу и сильным ударом в голову опрокинул того на мозаичный пол. Потом прыгнул сверху на тушу Апия, буквально оседлав ее, и стал молотить по его напудренной физиономии. Он вкладывал в каждый удар своё негодование, свою боль и злость, впадая в исступление.
Что случилось дальше?
Дальше…Тит не помнил: не помнил, как толпа гостей и слуг пыталась оттащить его от жертвы, не помнил, как Апий визжал, словно резаная свинья и, выплевывая зубы, взывал о помощи, не помнил, как оглушенный драгоценной синской вазой упал на пол, потеряв сознание, не помнил ничего.
Очнулся Тит в тюрьме, на пучке гнилой соломы, скованный по рукам и ногам цепью, избитый, но с перевязанной кем-то головой.
За нападение на сенаторского родственника опциону светили рудники или галеры, но ему вновь повезло.
Тиберий, помня о своем спасении, не остался в долгу. Помогли и связи Юлии Бальбины. Нанят был лучший адвокат, который убедил судей в том, что Тит не контролирует свои эмоции в связи с последствием ранения, полученного в сражениях за отечество. Он все время напоминал суду, что Тит – герой, не единожды награжденный за подвиги.
Судьи смягчились, то ли учитывая личные заслуги Тита, то ли стараясь как можно быстрее замять скандал, только полоумного опциона-дебошира быстро спровадили из столицы и отправили служить в дальний гарнизон, поставив крест на его карьере.
Так Тит и попал в эту пограничную дыру.
Сказать, что ему повезло, Тит не мог, но отделался он довольно легко, тем более, поначалу опцион даже получал деньги и письма от своего покровителя Тиберия и сам отвечал ему.
В одном из своих посланий, бывший военный трибун, а ныне столичный пропретор гвардии Тиберий Бальбин, сообщал о своем намерении баллотироваться в сенат и не без сарказма и злорадства делился столичными сплетнями. В частности, с присущим ему ехидством он поведал о жизни Апия Гальбы.
После встречи с кулаками Тита его «оппоненту» хирурги кое-как сшили лицо, точнее то, что от него осталось, и теперь несчастного Апия можно за деньги показывать на городских ярмарках, пугая детей самой уродливой рожей.
В ответном письме Тит благодарил своего покровителя и просил узнать о судьбе Берники.