а как уставшую часть души, которая так хотела быть нужной.
И Душа смотрела на неё не с осуждением, а с узнаванием.
Она не отвернулась, не прогнала, не пыталась исправить.
Просто села рядом —
в той же тьме. И дыхание стало общим.
Тогда желания, которые прежде владели ею, стали понятными.
Им не нужно было править —
только быть услышанными.
И, принятые, они стали тёплыми.
Служащими, а не управляющими.
Выйдя из тени в самую глубину.
В самое сердце леса, она увидела.
Жрица ждала её.
Та, что не объясняет, а просто видит.
Та, в чьём присутствии душа вспомнила:
я всегда была – собой.
Жрица сказала:
– Ты долго искала силу снаружи.
Но всё, что ты ищешь – внутри.
Боль, которую ты несёшь, не враг и не наказание.
Это голос – зовущий тебя домой.
Каждая трещина – окно, через которое может войти свет.
– Ты уменьшалась, чтобы не быть "слишком", пряталась, чтобы не мешать,
молчала, чтобы быть принятой.
Но пришло время вспомнить:
ты – не лишняя.
Ты – целая.
Даже с болью.
Даже с ранами.
Через них ты стала собой.
Жрица коснулась её груди и сказала:
– Страх не закрывает путь. Он просто спрашивает:
«Ты готова?»
И если ты отвечаешь «Да» – дверь открывается. Не снаружи. Внутри.
И тогда Душа подошла к озеру.
Вода была тёмной, скрытой под толстым слоем льда —
словно гранью между тем, кто она была, и тем, кем она становилась.
Она вошла в неё без сопротивления.
Лёд треснул, открыв путь вниз, и вода обняла её —
не как опасность, а как древняя мать. Погружение не вело вверх, в новый свет,
а в землю, в глубину, внутрь себя.
Там, в этом безвремени, она почувствовала, как прежняя форма растворяется —
и рождается не новое «я», а подлинное. Не та, кем она должна быть.
А та, кто она есть.
И душа пошла.
Не обратно – а вперёд.
По живому, непрямому, но истинному пути – к себе.
И однажды, пройдя сквозь свет и тень, через боль,
Тень, принятие и рождение, она не оставила карту —
но оставила след.
Тёплый, тихий, настоящий.
Чтобы другая душа, оказавшись в темноте,
смогла почувствовать:
«Я не одна. Этот путь уже кто-то прошёл.
Значит, я тоже смогу».