Но сейчас она была вполне довольна затишьем. Работать не хотелось, работать было лень. Если бы Грегори сейчас вызвал Джин и попросил бы сварить для него чашку кофе, она, конечно, выполнила бы распоряжение, но плелась бы к кофеварке, как на эшафот.
Нет, пожалуй, эшафот – это слишком сильно сказано.
Просто накатила какая‑то апатия, и ничего не хотелось делать. Даже красивые глянцевые странички перелистывались просто так, от скуки, без особой заинтересованности и вдохновения…
Грегори высунул нос из своего кабинета.
– Джин, – начал он.
«Началось», – подумала Джин и безуспешно попыталась изобразить на лице заинтересованность.
– Свари‑ка мне кофейку, – попросил он, высунувшись из‑за двери наполовину.
Джин кивнула, проводила взглядом спину Грега, обтянутую неизменным сереньким костюмом, вздохнула и поднялась со своего места, чтобы заняться приготовлением напитка.
Бац!
Журнал сочно плюхнулся с колен Джин, проехавшись страничками по ковролину. Она совсем про него забыла. Хорошо, что корешок не зацепил колготки, не порвал их и не оставил стрелку. У Джин это были последние колготки, а день зарплаты был еще нескоро.
Жалкая попытка Джинни вести табличку в Экселе с подсчетом всех доходов и прибылей (зарплата за вычетом налогов), а также расходов и обязательных трат (количество пунктов не ограничено), бесславно провалилась после трех‑четырех месяцев труда над файлом.
Джин не могла заставить себя вписывать в файл все траты, сохранять чеки, выкидывала их в первые же попавшиеся урны. Иногда, правда, эта беспечность оборачивалась против нее же самой. Это происходило в тех случаях, когда нужно было вернуть оказавшийся негодным товар или просто приходило понимание, что покупка не будет радовать обладательницу.
Да и как вообще можно записывать каждый свой шаг? Это всегда приводило Джин в недоумение. Каждый пончик с уличного лотка, каждое мороженое, съеденное на ходу, каждый новый фильм на диске, каждый роман в яркой обложке, каждый фрукт для утреннего салата на завтрак… Как можно было записывать и тем более запоминать все это?
Джин понимала, что в силу ее нетерпимости к контролю за доходами и расходами ей никогда не светит, например, высокооплачиваемая профессия бухгалтера или даже финансового директора. Впрочем, покупка новых чулок или карандаша для глаз быстро развеивала легкое сожаление. На Джин пока еще не сваливалось такое горе, которое нельзя было бы исцелить коробкой шоколадных трюфелей, отчистить дорогостоящей зубной пастой или утопить в ванне с роскошной пеной, пахнущей орхидеями.