Так кто же это может быть?
Мирабель секунду помедлила, хотя был единственно верный способ узнать ответ – открыть входную дверь.
– Кто там? – поинтересовалась она громко.
– Откройте, пожалуйста…
«Удивительная наглость», – подумала про себя Мирабель. Кто и зачем – ей не говорят, однако открыть просят.
Впрочем, уверенный мужской голос не вызвал у Мирабель особых подозрений. Она решила открыть, положившись на свою интуицию.
…О, да, сестра обязательно сказала бы ей что‑нибудь вроде: «Как можно быть такой беспечной? Ты в доме одна‑одинешенька, никто даже не узнает, если с тобой что‑нибудь произойдет! И под рукой ни газового баллончика, ни электрошокера, ни примитивного топора».
Словно отвечая на слова младшей сестры, Мирабель слегка пожала плечами: что ж, веди она энергичную жизнь в мегаполисе, может быть, вынуждена была бы проявлять излишнюю осмотрительность и осторожность. А так… Жизнь в маленьком городке протекает совсем иначе. Здесь иные нравы, обычаи и привычки. Мирабель, конечно, до такого не доходила, но некоторые из её соседей не запирали дверей. Ни днем, ни на ночь.
Она повернула ключ в замке. С некоторой долей осторожности потянула на себя дверную ручку. Запоздало сообразила, что следовало бы накинуть дверную цепочку – какая‑никакая, а гарантия безопасности…
Но улыбка мужчины, который стоял на пороге, была такой открытой и обезоруживающей, что Мирабель ненадолго позабыла обо всех соображениях безопасности.
Улыбались и его теплые карие глаза, и весь он, казалось, излучал легкое сияние.
Впрочем, это было неудивительно. Солнце ведь светит ему в спину – сообразила Мирабель. Сейчас бы приписала ему нимб…
Одновременно они произнесли:
– Простите, а что вы хотели?
– Простите, что так бесцеремонно вламываюсь к вам…
И снова хором:
– Ничего страшного.
– Я просто хотел попросить стакан воды…
Мирабель только хотела открыть рот, чтобы произнести: «Какая же хозяйка откажет прохожему в стакане воды?», как гость воскликнул:
– Дым? Откуда?.. Кажется, у вас что‑то горит!
Мирабель ахнула и помчалась на кухню.
Там её взору открылась душераздирающая картина: её обед, её курица планомерно и упорно превращалась в груду тлеющих угольков. Мирабель схватила чугунную сковородку за ручку, позабыв о прихватке, снова вскрикнула и отшвырнула посудину. Отчаянно замахав в воздухе обожжённой рукой, она прикусила губу от боли.