А потом в лавку к Максин неожиданно заскочила школьная подружка. Нэнси не сдерживала своих восторгов, в отличие от керамического гостя.
– Дай‑ка на тебя поглядеть! Что это с тобой такое приключилось? У меня даже вылетел из головы этот сорт… как его там? Я к тебе специально за ним заскочила. Тегуанинь?
– Точно, – улыбнулась Максин, – куда ты без него?
– Серьезно, сознавайся! Это погода на тебя так действует?
– Ни погода, ни давление, ни магнитные бури.
– Ну‑ка, покажись.
Максин вышла из‑за прилавка, игриво покрутилась на каблуках изящных бежевых туфель.
– Повернись. Не слишком ли откровенный вырез для скромной чайной лавки?
– Что, неужели вырез такой неприличный? – расстроилась Максин. Это было ее самое элегантное шелковое платье, бежевое, расшитое крохотными бутонами роз по асимметричному подолу.
Нэнси расхохоталась:
– Да нет, это я решила тебя подразнить. Давно пора тебе было принарядиться. Для своего возраста ты действительно ведешь себя, как настоящая затворница.
– Но еще ведь рано, – попыталась возразить Максин.
– А потом будет поздно. Мужчины на тебя нет.
– Мужчины? Это какого мужчины? Что это значит – мужчины на меня нет?!
– Такого… – Нэнси мечтательно зажмурилась. – Чтобы помог тебе раскрепоститься. Зажить полной жизнью.
Судя по выражению лица Нэнси, о подобном мужчине‑раскрепостителе мечтала как раз она.
Впрочем, лицо ее тут же приобрело деловитый характер:
– Все‑таки признавайся, неужели ты так оделась для своей дыры?
– Моя лавка – никакая не дыра, – возмутилась Максин, – но ты угадала. У меня, кажется, свидание сегодня вечером.
Нэнси пришла в лихорадочное возбуждение:
– А ну выкладывай! И что ты за человек такой? Пока тебя не спросишь, ты и слова не скажешь! Как клещами, все приходится вытягивать! Честное слово, однажды мы придем к тебе на вечеринку, а окажемся на свадьбе. Для чего ты такая скрытная? И почему тебе кажется, что это свидание? Как можно быть не уверенной в том, свидание это или нет?