Скарабей сердца - страница 4

Губы Абануба зашевелились, но он не издал ни звука.

– Идеально, – со смешком сказал старик, его голос напоминал мурлыканье опасного тигра. – А теперь слушай своего хозяина. У меня для тебя важное задание…

– Пора по домам, народ, – распорядитель сунул голову в дверной проём новой гробницы фараона. – Увидимся завтра на рассвете.

Ренни отложил кисть. Он рисовал иероглифы с самого восхода солнца, и его правая рука ныла от усталости.

– Твои иероглифы с каждым днём становятся всё лучше, – похвалил Ренни его дядя Пепи, передавая кисть, чтобы тот её почистил. – Молодец. Не забудь как следует закрыть краски и не ложись слишком поздно. Ты нужен мне завтра со свежей головой. Начнём рисовать Книгу врат.

Ренни был сеш кедут – так называли учеников художника. Его отец работал позолотчиком – тем, кто покрывает статуи и саркофаги сусальным золотом. Ренни надеялся пойти по его стопам, но отец внезапно умер, оставив его без наставника. К счастью, под крыло мальчика взял дядя Пепи. Он происходил из династии художников, занимавшихся украшением гробниц и храмов. Он учил Ренни рисовать, требуя, чтобы тот использовал красный мел, который он потом исправлял чёрным.

– Да, дядя, – послушно ответил Ренни. – Благодарю за возможность показать, на что я способен. Я быстро учусь под твоим руководством.

Дядя Пепи зашагал прочь по коридору, а Ренни стал мыть и сушить кисти, следя, чтобы каждая ворсинка была идеально чистой, а потом заворачивать их в ткань. Он привязал крышки к горшкам с краской и спрятал их в большую плетёную корзину. К тому времени, как мальчик закончил, коридор почти опустел.

– Мы идём на ужин к Ипи, – сообщил один из других учеников, всё ещё собирающий хозяйские принадлежности. – Не хочешь с нами?

Ренни помотал головой.

– Благодарю, но мне нужно прийти домой пораньше и потренироваться рисовать уток. Надеюсь, завтра дядя Пепи позволит мне порисовать их.

Другой ученик пожал плечами.

– Тогда увидимся утром.

Оставшись в одиночестве, Ренни поднял взгляд на большую картину, которую рисовал дядя. Она изображала фараона Рамсеса Великого с двойной короной Кемета, Чёрной земли[3], на голове, несущегося через пустыню на боевой колеснице. Вокруг него царил хаос битвы, той, в которой египетская армия одержала победу. Землю усеивали тела поверженных вражеских солдат. В воздухе кружили голодные стервятники с жадными глазами.