Песок. Он был везде. Он скрипел на зубах Аргониса Свифтгрея, забивался в складки его прочной куртки из шкуры йети, колол чувствительную кожу ноздрей. Солнце Торарина висело в зените, раскаленным медным диском, выжигая последние следы влаги из воздуха и превращая горизонт в дрожащее марево. Даже для минотавра, чья раса была рождена для выносливости, зной пустыни Атарима в полдень был испытанием.
Аргонис остановился на вершине высокой дюны, опираясь на свой посох, вырезанный из корня железного дерева Изумрудного Острова. Его темно-карие глаза, привыкшие к быстрому сканированию местности во время бега, сейчас щурились, вглядываясь в бескрайнее желтое море. Там, вдалеке, должна была быть видна пыль, поднятая караваном «Бирюзового Феникса». Десять повозок, двадцать вьючных грифонов, охрана из дюжины бойцов – людей и орков, и сам Роран Броненосец, молодой минотавр, которому Аргонис доверял как брату. Они должны были прибыть в Харадун вчера на закате.
Но пески молчали. Ни пыли, ни силуэтов, ни сигнальных огней. Только безмолвное марево да редкие скелеты древних каменных шпилей, торчащих из песка, как обглоданные кости исполина.
«Слишком долго», – пронеслось в голове Аргониса. Беспокойство, холодное и липкое, вопреки жаре, начало разливаться под его густой шерстью. Караваны опаздывали в Атариме – дело обычное. Песчаные бури, набеги двуногих скорпионов-людоедов, да и просто сбиться с пути среди одинаковых дюн – все могло быть. Но «Бирюзовый Феникс» шел по самому надежному, охраняемому племенами пути. И Роран… Роран не был тем, кто теряется.