– Откройте ворота! – приказал Аргонис, его голос, обычно гулкий, звучал хрипло, но с непререкаемой властью. – И немедленно к Совету Торговых Домов! Весть не терпит промедления!
Стража, ошеломленная, подчинилась. Весть о возвращении «исчезнувших» и о жутком виде экспедиции мигом облетела нижние кварталы. За ними потянулся шепот, полный страха и суеверного ужаса: «Песчаные Призраки… Они видели их лицом к лицу… Выжили… Но какой ценой?»
Они не пошли в посольства или постоялые дворы. Они направились прямиком к Сердцу Харадуна – Башне Совета, мраморному зданию, увенчанному золотым куполом, где решались судьбы континентов. По пути толпа расступалась, глядя на них с благоговейным страхом. Слухи уже превращались в легенды.
Башня Совета. Зал Десяти Тронов.
Десять самых влиятельных торговых лордов Торарина восседали на возвышении, наблюдая, как в зал вводят потрепанных героев. Воздух гудел от шепота советников и прислуги. На лицах лордов читалось недоверие, страх и жадное любопытство. Среди них выделялся один – высокий, худощавый человек в безупречных белых одеждах, с лицом аскета и холодными, как ледники, голубыми глазами. Лорд Малкор. Его пальцы с длинными, изящными ногтями перебирали четки из черного нефрита. Он наблюдал за Ургалом и его орками с едва заметным презрением, а на Ивиэль его взгляд скользнул с острым, аналитическим интересом.
– Аргонис Свифтгрей, – начал старший из лордов, тяжеловесный мужчина с окладистой бородой, известный как Торгин Медный Кулак. – Вы… возвращаетесь из Атаримы с сенсационными вестями и в… своеобразной компании. Говорите. Что вы нашли? Куда пропал караван?
Аргонис сделал шаг вперед. Он не стал говорить о дипломатии. Он говорил правду. Жесткую, неудобную, страшную. О разбитых повозках без тел. О древнем храме под песками. О Спящем Хаосе – эхе падения богов. О Хранителе Порога и его песчаных скарабеях. О битве. О сломанных Печатях рас. Об открытом Оке и черном свете, разъедающем камень. О том, что тюрьма разрушена, а Узник ранен, но не побежден, и его пробуждение – лишь вопрос времени. Его голос, подкрепленный краткими, отрывистыми дополнениями Ургала (о порабощении), Рорана (о голоде Спящего), Кэнана (о нечеловеческом сознании) и Ивиэль (о магической природе угрозы), звучал как погребальный звон.