– Может, наденешь платье, в котором была на свадьбе Пип? – спрашивает Лиза. Пиппа – ее кузина. Мы встречались с ней всего пару раз, но Лиза притащила меня на ее свадьбу как свою спутницу. Я тогда разорилась и купила очень нарядное платье: таких шикарных у меня в жизни не было и ничего подобного я, скорее всего, никогда больше не куплю. Я взяла напрокат у Лиз подходящие туфли, клатч и шляпку – трио необходимых аксессуаров, – и мне, по крайней мере, было не стыдно показаться в приличном обществе. Хотя всю свадьбу я все равно ощущала себя самозванкой: и в церкви, и во время фотосессии, и на банкете.
– А это не перебор? Не слишком… нарядное? – спрашиваю я.
Она поводит плечами.
– В одежде не бывает переборов, Эбс. Только недоборы. В этом платье ты просто бомба, ты хочешь произвести впечатление или нет?
– А вдруг – только не перебивай, пожалуйста, – а вдруг я буду выглядеть в нем нелепо и продюсеры поймут, что из свиного пятачка не скроишь шелкового кошелька? И тогда мне дадут пинка, и я сорвусь с крючка! Как тебе такая идея?
– Кажется, ты исчерпала свой запас рифмующихся поговорок, – дразнит меня Лиз. Я вздыхаю. – Хватит ныть. Что, если это твой шанс, тот, что выпадает раз в жизни?
– Сомневаюсь.
– Ну ты же не узнаешь, если не придешь на встречу во всей красе и не выяснишь, что они скажут. Надень платье. Можешь взять мои туфли. – Я, хмурясь, смотрю на круассан, отламываю кусочек и растираю его в пальцах в мелкие крошки. – И прекрати это делать. Ты весь круассан раскрошила.
Я смотрю ей в глаза. Она прикалывается: на столе такое безобразие, что мои крошки погоды не сделают. Мы начинаем хихикать.
– Ну хорошо, – наконец отвечаю я, – я схожу на встречу в нарядном платье и шикарных туфлях. Но втайне буду надеяться, что они не захотят иметь со мной дел. Лиз, я как представлю себе… Если мне придется участвовать в этом ужасном шоу, сбудется мой самый страшный кошмар, честно!
– Мне нравится твой настрой, Эбс.
Я закатываю глаза и качаю головой, но она лишь смеется в ответ.
Утро понедельника! Я поставила восклицательный знак не от радости, а чтобы отвлечься от нарастающей паники, которая просочилась в каждую пору и клеточку моего тела.
Нарядиться-то я нарядилась, но осталась собой. Когда дело дошло до укладки и макияжа, мне не на кого было надеяться, только на свои силы. Не станет же моя лучшая подруга вставать ни свет ни заря в понедельник утром и, собравшись на работу, ехать ко мне и красить меня, чтобы успеть к восьми утра. Не станет же? Вообще-то я рассчитывала – не рассчитывала, а надеялась, – что так оно и будет, но потом вспомнила, что Лизу до десяти не разбудить.