Она смотрит на меня и вдруг расплывается в улыбке. Совсем не такой реакции я ожидала.
– Эбс, это великолепно.
– Что великолепно? Как? – Я подсаживаюсь к ней на диван и наугад тычу в листок ногтем без маникюра. – Взгляни. Тут написано, что я выросла в особняке. В особняке, Лиз! Они дали мне твою биографию.
– Так я о чем и говорю, Эбс, если спросят что-то, о чем ты не знаешь, просто напиши мне. Буду твоим консультантом.
– Об этом я уже думала, – отвечаю я слегка язвительным тоном (но лучшие подруги на то и лучшие, что любят нас, даже когда мы не в духе). – Но ты об одном забыла.
– О чем?
– Нам запретят пользоваться гаджетами. Полный блэкаут. Никому не звонить, не писать, не пользоваться соцсетями, ничего! В течение двух месяцев!
«О Кадм, меня ждет катастрофический провал», – думаю я и чувствую, как эмоциональный маятник качнулся в сторону панического страха.
– А вот тут ты ошибаешься, подруга, – возражает Лиза. – Ведь ты не кто-нибудь, а Эбигейл Джонс, и ты едешь участвовать в этом дурацком, глупом и ужасном шоу не потому, что хочешь победить или «найти любовь», – ее голос сочится сарказмом. – Вся эта чепуха не для тебя. Ты работаешь под прикрытием. И, разумеется, у тебя должен быть доступ к телефону, ноутбуку или чему-то подобному – а как еще ты будешь писать свои посты?
Для человека с таким блестящим умом я могу быть очень глупой. Я пролистываю папку: биографию Эбби и ее предысторию, биографии и предыстории других волчиц, снабженные фотографиями. У меня в руках настоящая сокровищница данных. И в самом конце нахожу одинокий листик бумаги с надписью «Дополнительные условия». Достаю его из папки; остальное ее содержимое остается лежать на коленях и грозит высыпаться на пол лавиной личной информации.
Я проглядываю документ, и взгляд цепляется за слова «отдельный кабинет», «доступ в интернет», «мобильный телефон» и «исключение из правил».
Говорю же, я могу быть очень глупой. Я-то думала, мне придется писать мои посты на незаметно раздобытых обрывках туалетной бумаги и оставлять их в цветочном горшке; затем связной будет их забирать и отправлять Прю. Что это будет за связной, понятия не имею – некий человек неприметной наружности. Кто-то вроде Лизы, например.
– Вот видишь! – говорит она, прочитав документ из-за моего плеча.
– Ты была права, – признаю я. Я всегда легко принимаю свои ошибки. Но это лишь подтверждает то, чего я больше всего боюсь. – Не получится у меня всех обманывать, – мрачно добавляю я.