На протяжении всего разговора с Прю я будто кружилась на карусели и только теперь наконец прихожу в себя. Нет, я не буду участвовать в «Одиноком волке» в качестве волчицы. Это исключено. Это же мой самый страшный кошмар, хуже, чем не успеть за тележкой мороженщика во сне. Чтобы я предстала перед камерами? Как участница шоу, где за одного парня соревнуются двенадцать девчонок? Ну уж нет. Нет, нет и еще раз нет.
– Прю, слушай, я, пожалуй, откажусь.
На том конце провода повисает тишина – самое напряженное молчание за всю историю существования напряженных молчаний. Я мысленно взываю к Кадму, древнегреческому богу литературного мастерства, надеясь, что тот спасет меня от неминуемой судьбы.
– Эбигейл, – с досадой отвечает Прю, из ее уст мое имя звучит как раздраженное фырканье, – ты, кажется, ошибочно решила, что я звоню тебе спросить, хочешь ли ты сняться в рейтинговом телешоу, что поможет, во-первых, укрепить партнерство между нашим журналом и телекомпанией и, во-вторых, повысить наши охваты в десять раз.
Ну и крыса ты, Кадм.
– Так вот, уверяю тебя, это не просьба. Я звоню поделиться потрясающей новостью и сообщить, что ты участвуешь в сиднейском сезоне «Одинокого волка» в качестве волчицы. Конечно, если продюсеры при взгляде на тебя не испугаются и не сбегут, сверкая пятками.
Упс. Без последнего комментария можно было и обойтись, но чего еще ждать от редактора Мао. Видимо, я разозлила ее больше обычного.
– Тебе все ясно?
– М-м-м… да. Да, конечно, – слышу я свой лепет.
– Вот и славненько. Жду тебя в понедельник в девять утра, ни минутой раньше, ни минутой позже. И прошу, Эбигейл…
– Да, Прю?
– Оденься прилично. Насколько это возможно, разумеется.
– Будет сделано, – покорно отвечаю я. В трубке повисает тишина: Прю отключилась, не попрощавшись. Еще одна ее характерная черта.
Бросаю телефон на колени и снова смотрю на часы. 7:24. Всего восемь минут назад я спала, а теперь, вероятно, стала одной из волчиц и буду участвовать в «Одиноком волке». Но это не точно. Вдруг продюсеры и впрямь посмотрят на меня и сбегут, «сверкая пятками», как выразилась Прю.
А может, я возьму себя в руки и велю продюсерам и Прю засунуть свое предложение в одно место? Мне ведь не нужна работа, верно?
Ах, Кадм, похоже, мне крышка.
– Ну привет-привет, Эбс, – щебечет моя подруга Лиза с порога своей квартиры. После разговора с Прю я дождалась приемлемого часа – для Лизы это не раньше десяти утра – и написала подруге, сообщив, что срочно должна с ней увидеться. Та пригласила меня на бранч, поэтому я явилась с бумажным пакетом круассанов из пекарни на первом этаже ее дома. Если Лиза приглашает на бранч, или на обед, или на ужин, значит, еду надо нести с собой. – Заходи. Я поставила чайник.