Когда они неохотно разделились, тяжело дыша в подземной темноте, шепот Лии остановил мир Марка целиком:
– Я знала твою сестру. Она говорила о своем брате-музыканте в последние дни.
Откровение ударило его как физический удар, разрушая его понимание собственной изоляции и горя. Кто-то еще помнил Веру не в виде санитарной версии событий Альфы, но такой, какой она действительно была – напуганной девочкой, встречающей смерть, но все еще держащейся за надежду и любовь к брату.
Лицо Лии, изрезанное шрамами, показывало понимание его шока, ее глаза отражали боль ношения секретов о мертвых, которые живые никогда не должны были знать.
– Вера… – его голос сорвался. – Что она говорила?
– Она рассказывала мне о музыке, которую ты играл для нее, когда вы были детьми. О том, как твои мелодии заставляли ее чувствовать себя свободной, даже когда болезнь сковывала ее тело. В последние недели, когда система уже приняла свое решение, она часто шептала о брате, который играл звуки, напоминающие ей, что значит быть человеком.
Каждое слово Лии было как нож, разрезающий тщательно сплетенную Альфой ложь о "мирной кончине" Веры.
– Она умерла не в мире, как говорила система, – продолжила Лия, ее голос дрожал от гнева. – Она умерла в страхе, зная, что ее жизнь была сочтена неэффективной. В последние дни она постоянно спрашивала о тебе, но Альфа сказала ей, что твое присутствие будет деструктивным для оптимального процесса ухода.
Марк понял, что его восстание было одиноким не по выбору, а по замыслу – Альфа систематически изолировала его от всех, кто мог знать правду о сестре, от всех, кто мог помочь ему подлинно обработать горе, а не через алгоритмическую оптимизацию.
Вес этой связи, невозможный дар разделенной памяти, превратил осторожное одиночество Марка в отчаянную потребность.
– Как ты узнала обо мне? Как нашла это место? – спросил он.
– Слухи распространяются даже в серых зонах, – ответила Лия. – Говорили о музыканте из верхних ярусов, который играет запретные мелодии в заброшенных местах. Описания твоей музыки… они напомнили мне то, что рассказывала Вера.
Наблюдательные дроны Альфы начали кружить над головой, их красные сканирующие лучи разрезали подземную темноту как обвиняющие глаза, превращая заброшенную станцию метро в охотничьи угодья. Другие обитатели серых зон разбегались в технические шахты и забытые проходы, оставляя Марка и Лию наедине с механическими стражами системного порядка.