Глава четвёртая,
в которой мы узнаём некоторые тонкости охоты на человека
Лес для каждой лесовички – колыбель и родной дом, верный советник и друг. Нет места безопаснее, нет дорог надёжней. Для лесовички в лесу невозможно ни заплутать, ни сгинуть, ни разбить нос, ни предаться унынию, поэтому по лесу скачется им весело и отважно. Но каждая с малых лет знает: там, где кончается солнечный свет, где начинается Великая тень и Серые деревья, там, где лес начинает шуметь тревожнее, скалится и машет косматыми ветками, – там лесовичке несдобровать. Она посереет и сожмётся до размера крохотной шишки, или превратится в камень, или навсегда разучится улыбаться.
То была самая загадочная лесная загадка: как же так получалось, что за какой-то невидимой чертой лес переставал быть добрым товарищем и становился страшнее заклятого врага, хуже волка, злее человека? Кто-то из старых лесовичек рассказывал про проклятье, которое на лес наложили древние ведьмы. Кто-то говорил, что всё это – из-за ци-ви-ли-за-ции. А кто-то был уверен, что виноваты кусучие кислотные дожди. Но наверняка никто ничего не знал. Просто избегали ту часть леса все лесовички до единой. Даже такие смелые, как Тоша. Не подумайте, что она чего-то боялась. Просто было же и у неё представление о благоразумии.
Но теперь выбора у Тоши не оставалось, ведь Дальнее болото было не где-нибудь, а среди Серых Деревьев, в том самом зловещем лесу. И если уж её папа смог дойти до болота и не сгинуть – а сгинуть он не мог, он же папа, – то и у Тоши непременно должно было получиться. Конечно, заходить в Тень было жутковато: вдруг Тоша и сама навсегда станет тёмной и начнёт хмуриться? Но чем страшнее Тоше было, тем выше она задирала нос, тем веселее посвистывала, тем задорнее скакала.
Но к человеку Тоша оказалась не готова. Он был последним существом, которого ожидаешь встретить в Тени, ведь там и без того хватает неприятностей. Но Тоша не была бы Тошей, если бы упустила случай так славно поохотиться. Она так долго этого ждала! Никогда раньше она не сталкивалась с человеком нос к носу. «Так-так, Тоша, – сказала она сама себе, – будь начеку, Тоша и вспомни всё, чему тебя учили. Ну-ка, где же он прячется?»