Всё, что могло гореть или взрываться, шло в дело. Были вещи и попроще: дымовухи, чернильные бомбочки, «капитошки». За них оставляли после уроков.
Однажды весь двор собрался на «демонстрацию» взрыв-пакета. Кому-то батя с учений привёз. Он не сработал.
– Бракованный! Наверно, – объявил паренёк, высоко подняв его.
Раздался хлопок. Когда дым рассеялся, он стоял, прижимая к груди правую руку. Двух пальцев не хватало – взрыв вырвал их под корень.
Началась суета: бинты, перекись, крики. Двое малышей нашли оторванные пальцы и радостно бежали к скорой: «Нашли!» Врач схватил их, облил чем-то из пузырька, дальнейших манипуляций я не видел.
Парень стал легендой. Пальцы пришили, и он гордо демонстрировал прогресс:
– Смотри! Уже шевелю!
– Сгибаю почти полностью!
После этого взрывная гонка ускорилась. Я стащил у деда порох и дробь, штудировал библиотечные книги про оружие. Учителя одобрили: «Хоть читать начал». Просто не знали, о чём.
Моё «устройство» было простое: пузырёк, порох, дробь и самодельный фитиль из проводов. Испытания назначили в заброшенном доме – там можно было взорвать что угодно без лишних глаз.
Но не терпелось. Один парень выхватил бомбу у меня из рук, пока фитиль шипел, и рванул в дом. Мы – за ним. Раздался хлопок.
– Где рвануло? – орали все.
Он стоял в коридоре, осматривая царапины от дроби на руке. На стенах – следы попаданий.
– Шарахнуло знатно!
Но мы его порыв не одобрили, было некоторое разочарование, видел только он, за что и получил, включая словесные увещевания.
Дома дед подвёл меня к шкафу:
– Ты брал?
– Брал.
– Куда дел?
– Бомбочку сделал.
– Рвануло?
– Рвануло.
Он хмыкнул, прикрутил на шкаф замок и сказал:
– Больше ты сюда без спроса не попадёшь.
Бабушка запретила приносить домой «реактивы». На пару дней я был наказан, лишён прогулок. И с грустью смотрел из окна, как другие ребята несут очередное экспериментальное устройство на испытания.
24. Между слов
Хочется добавить слова – «снова и снова».
Я говорю про заголовок – приходится к нему возвращаться. Пока ничего другого в голову не приходит. Если что-то прояснится – переименуем.
Почему-то подумал, что слова «уважаемый читатель» прозвучат инородно в моём повествовании. С другой стороны, я уважаю тех, кто в настоящее время выделяет время на чтение.
Но читать можно по-разному. В основном я вижу, что читают эмоциями. Это не хорошо и не плохо. Эмоциональное восприятие – это нормально: что-то нравится, что-то нет, что-то вызывает отклик, а о чём-то хочется поскорее забыть. Но мне нравится, когда текст ещё и осмысляют. Пока здесь немного информации для размышления.