Время и общая жизнь были другими. Например, возвращаясь к моим деревенским корням: когда говорили про власть, говорили – «наша». Иногда с гордостью, иногда с иронией – только по интонации можно было понять, в каком смысле. Но власть воспринималась как своя. Поэтому, поскольку дедушка с бабушкой были малограмотными, а надо было показать внуку, к чему стремиться, то во время съездов меня усаживали перед телевизором, и все смотрели. Не потому что КГБ расстреляет, а потому что там говорили понятным языком, обсуждали важные, а главное понятные вещи. Не для меня – я был мелкий, – но я смотрел (с дедом не поспоришь). Потом выходил во двор – и, представляешь, те же местные хулиганы иногда тоже обсуждали съезд. Может, в негативном ключе и с издевкой, но они были вовлечены в процесс.
При чём тут дворовая культура? Да потому что никакая субкультура не возникает в отрыве от общепринятой. Даже если субкультура отвергает общепринятые нормы, основой всё равно остаётся та самая большая культура. Надо её знать, чтобы отвергать. А иначе получается дебилизм – чуть не сказал «анархия». Но в анархии есть принципы, а в дебилизме – только животное отторжение.
Так вот, в дворовой культуре тебе объясняли (иногда не прямо), что ты живёшь в обществе, пусть ограниченном территорией двора, и в этом обществе есть правила. Правила бывают большие – формальные, законы – и маленькие – неформальные, местечковые. Но даже их нарушение имеет последствия.
Часто дворовую культуру отождествляют с уголовной, то есть преступной или воровской. Это не всегда так. Даже преступная культура не всегда воровская. Двор – это территория, и тот, кто берёт на себя ответственность за жизнь на ней, имеет отношение к дворовой культуре.
В нашем дворе общество делилось на: людей, гражданских или непричастных, больных прочую нечисть (крайнее выражение – животные).
К каждой группе отношение было разное.
Больные – те, кто по медицинским причинам не может отвечать за поступки. С них спроса нет. Но инвалид с ясным умом к ним не относится.
Гражданские (непричастные) – обычные люди, с них спрос может и не быть.
Прочая нечисть (животные) – те, кто живёт неприемлемо для общества, при этом осознаёт это (не больные). Сюда относили наркоманов, токсикоманов, опустившихся алкоголиков, насильников, некоторых хулиганов. Но нюанс: отнесение к этой группе должно быть общепризнанным. Это надо заслужить. Поэтому могли быть «тихие» наркоманы или алкоголики. Люди сами не прочь выпить. Дебоширы и хулиганы, не дотягивающие до нечисти, тоже бывали.