Аню впервые охватила тревога. Девушки наперебой повторяли: «Это война», едва столкнувшись с малейшими жизненными трудностями: отсутствием туалетов в теплушках, дрянной едой, нехваткой предметов первой необходимости, холодом, недостатком сна. А ведь никто из произносивших эти слова еще не столкнулся с настоящей войной. Даже та, что собрала их здесь, – Марина Раскова.
Оксана бойко выскочила из ангара с зимней летной курткой и сапогами на меху в руках. Будто прочтя Анины мысли, она воскликнула, кивнув на подруг в их нелепом одеянии:
– Ну и ну, в таких нарядах можно делать что угодно, только не воевать! Мужчины хотели нас сконфузить, но не придумали ничего лучшего. Или они надеются, что, глядя на нас, фрицы умрут со смеху?
В тот же вечер Аня написала письмо бабушке. Ее близкие думали, что она до сих пор работает на стройке московского метро. Матери написать Аня не решилась. 8 июля 1941 года вермахт оккупировал Псков, и она боялась даже допустить мысль, что ее родные не успели покинуть дом. Последнее полученное от матери письмо было коротким, будто та торопилась: «Псков бомбят, попытаемся добраться до Якутска».
Без обиняков, будто повязку рывком сорвала, Аня рассказала бабушке, что добровольно пошла учиться летному делу и скоро ее отправят штурманом на фронт. Она не подбирала утешительных слов и написала все как есть. Вложила в письмо прядь своих волос, тайком подобранную после стрижки и спрятанную в кармане.
Я попала в эту авиашколу обманом. Конечно, мне хотелось сделать что-то полезное для страны, спасти нашу Родину. Но я не думала, что окажусь здесь. Благодаря Софье, пока мы были в Москве, я узнала, как управлять самолетом. Теоретически. На собеседовании этого оказалось достаточно. Я говорила очень убедительно. Вообще-то, мне нужно трястись от страха… Ведь я солгала. Если об этом узнают, меня могут расстрелять.
Я чувствую себя очень смелой, несмотря на свой страх, и знаю, что способна на все. Другие девушки тоже. В нас во всех есть эта общая сила… или слепота.
Но мне мало быть штурманом. Я хочу быть летчицей. Мне придется освоить практику тайком, притом за несколько дней. Софья уверяет, что это возможно, она мне поможет. Она мой лучший друг, после Далиса. Мне так его не хватает… Я ничего о нем не знаю с начала войны. Но мне не стоит слишком много думать о грустном и о тех, кого я люблю. Зато можно хранить память о них в глубине сердца, чтобы стать еще сильнее и смелее.