Мальчишка – звали его Гриз – нахмурился через плечо, но ничего не сказал. Поймал взгляд Анкарата, скользящий по стенам, и скупо похвастался:
– Я тоже их рисовал. Язык древнего народа.
– И чего, понимаешь его? – Анкарат не подал виду, что удивился.
– Нет, – признался Гриз неохотно, – знаю наизусть. Но я маг, настоящий!
– Ага, настоящий маг из мышиных нор. Заклинатель пещерных ящериц.
– Потише, а то ведь тебя побьют или похитят и продадут, – огрызнулся Гриз.
Анкарат только фыркнул:
– Пусть попробуют!
Про каньоны, конечно, поговаривали всякое: что здешние пещеры – может, эти же самые – простираются под землёй дальше владений Дома, что в них скрываются преступники и контрабандисты, а ещё – неведомые слепые твари и ожившие проклятья, а может, даже Проклятья настоящие – те, что появляются из недр земли, из её тёмной воли, и что… Да мало ли что! Анкарат не боялся бы, даже окажись это правдой, а Килч говорил – всё выдумки. Никакой опасный зверь в тоннелях не выживет, колдовское проклятье развеется без колдуна, который его сплёл, а Проклятье земли не появится там, где земля мертва.
Правда только про контрабандистов.
Прилавок, к которому Анкарата привёл новый знакомец, сверкал, как сундук подводных сокровищ. Подводных – и из-за этого текучего воздуха, и потому, что такие сундуки встречались только в сказочных гротах морских чудовищ. Море Анкарат видел только в книгах, которые Килч приносил неизвестно откуда, когда Анкарат был ещё ребёнком, но, рассматривая картинки, он мысленно раскрашивал их в эти же самые цвета. Вспыхивали самоцветы – скользящей лазурью, изумрудным движением волн; куски тёмной породы искрили золотой крошкой рядом с крапинами породы живой – янтарно-алыми, мерно пульсирующими. Чуть гудели от глубины каменные чаши, украшенные тем же, что стены, узором. Были здесь амулеты и даже несколько грубых ножей.
Костяная руда посреди всего этого казалась бледной и скучной, пыльной какой-то. Вот бы потратить деньги на нож, может, хватило бы – но обмануть Килча Анкарат не мог.
Торговец с замотанным до самых глаз лицом что-то показал скупыми резкими жестами; Гриз перевёл:
– Говорит, нравишься земле и камню. Выбирай подарок, в довесок к покупке. – И добавил, явно от себя: – Только не наглей.
Анкарат вытряхнул деньги на ладонь: горсть кругляшей-пустышек, мелких монет, ценность которых ограничивалась ценностью металла; пара пластин с выбитыми знаками элементов – в них, как и во всех непустых деньгах, горело плетение. Даже несколько знаков Изумрудной Печати, далёкого города, где металлы обрабатывали совсем по-особенному, – Килч рассказывал, что их деньги ходят по всей остальной земле, а вот в Городе Старшего Дома появляются редко. Да, на нож бы хватило, но вряд ли Килч обрадуется, если Анкарат всё это потратит.