Ее пальчики с красными ноготками тянутся к завязке на халате. Жена ловко справляется с узлом, а затем распахивает полы шелковой вещицы, демонстрируя мне свое голове тело. С идеальными пропорциями, выточенными в зале и в кабинете пластического хирурга.
– Я тебя хочу, Родь, – не видя с моей стороны никакой реакции, Алла переходит в наступление. – Хочу от тебя сына. Похожего как две капли воды.
Девушка прижимается ко мне обнаженной грудью, томно вздыхая, и тянется к губам. Я же хватаю ее за плечи и решительно отталкиваю.
– Оденься, – строго распоряжаюсь, отходя в сторону.
Мне нужен кофе. Крепкий. Чтобы прошибло. Сегодня тяжелый и длинный день, и мне необходим ясный разум. С чем после вчерашнего, похоже, большие проблемы.
– Тебе придется сделать это, Смирнов! – доносит сзади. – Или у нас снова какие-то проблемы? – с ехидством спрашивает. Тон быстро меняется с приторно-сладкого на раздраженный. – Не забывай, что мой отец…
– У меня болит голова, Алла! – рявкаю. – Я почти не спал, и мне хочется покоя.
– Будет так, как я сказала, – в уже более привычной для себя манере выражается моя жена. – И если не по-хорошему, то по-плохому.
Поворачиваюсь в ее сторону, наблюдая за тем, как высоко и раздраженно вздымается женская грудь от частого дыхания.
– По-плохому больше не будет, и ты прекрасно об этом знаешь. Так что, если хочешь ребенка – заслужи его.
– Что? – фыркает.
– Заслужи ребенка! – отзываюсь, медленно произнося каждое слово, чтобы до этой мажорки, наконец, дошло. Как раньше уже не будет. Никогда не будет!
– Ты об этом пожалеешь! – шипит разгневано.
– Не сомневаюсь, – бросаю ей в ответ и выхожу с кухни.
Проклятый завтрак мне теперь в горло не полезет. Может быть, перехвачу что-нибудь в офисе.
Быстро принимаю душ и облачаюсь в костюм. В один из кучи таких же, что наглаженными висят в целой комнате, отведенной под гардероб.
И это бесит. Ведь когда-то все было по-другому. И было гораздо проще. Единственный костюм, который мама купила мне на выпускной на рынке. Дешевый синий пиджак смотрелся на мне хорошо. И мама заплакала, глядя на меня.
– Эй, ты чего? – тут же подбежал к ней, вытирая покатившиеся по материнским щекам слезы.
– Тебе так идет сынок, – тихонечко произнесла она. – Вот бы тебе выбиться в люди. Стать депутатом или бизнесменом каким-нибудь. Ты ведь у меня такой умный мальчик, – мама нежно погладила меня по щеке. – Так жалко хоронить твой талант за нищенскую зарплату.