– В роли кого вы предлагаете мне остаться? Может быть, лабораторной мыши, над которой будут проводить опыты и заставлять горстями жрать таблетки?
Хочется треснуть себя по лбу. Это конец. Куда, спрашивается, делся мой настрой притвориться кроткой овечкой?
– А что, неплохая идея, – раздается фырканье, кто бы мог подумать, Маркуса.
Он в расслабленной позе развалился на диване и неспешно потягивает пиво.
Ну что за козел? Я знаю его десять минут, но уже всей душой терпеть не могу этого придурка! Кровь приливает к щекам, но я прилагаю колоссальное усилие, игнорируя Маркуса и делая вид, будто никто вообще ничего не говорил. Злюсь так, что скоро пар повалит из ушей. Знаю, что перебарщиваю и загоняю себя все глубже, но остановиться уже не могу:
– Или, может быть, мне готовить для вас, парни? Заняться уборкой? Стиркой? Танцевать для вас? Еще какие-то пожелания?
– А что, девчонка дело говорит. Кто бы мог подумать, что у нее есть мозги! – Звучит все тот же ненавистный насмешливый голос.
Пока я тихо закипаю, парни переглядываются и ухмыляются. Один Джон сохраняет невозмутимость. Эйден смотрит с интересом, но так… будто я его лабораторный проект. Дэн вообще, кажется, спит. Ну или ему просто невероятно скучно, и он закрыл глаза.
– Нет, что ты, – успокаивающим тоном произносит Джон, не обращая внимания на мою вспышку. – Ничего подобного мы тебе не предлагаем. Если ты пообещаешь не доставлять проблем, мы будем считать тебя нашей гостьей. И нам потребуется твое сотрудничество, ведь без этого Эйден не сможет подобрать для тебя лекарство от сыворотки «V».
– Гостьей? – встревает вдруг Рид. – Надеюсь, ты это несерьезно, Джон! Как мы можем ей доверять? Да она сто процентов попытается сбежать, или убить кого-нибудь из нас!
Злобно смотрю на него. Вот с него бы и начала! Еще один придурок! За что мне все это?
Снова начинает болеть голова, скорее всего сказываются постоянное напряжение и злость.
– Уверен, ничего подобного Ханна делать не будет. Это в ее же интересах, – сохраняет невозмутимость главный, внимательно глядя мне в глаза. – Что скажешь, Ханна?
– И чем я буду заниматься? Сидеть в четырех стенах, литрами сдавать кровь и ничего не делать? – с бессильным раздражением спрашиваю я, вцепившись в бутылку с такой силой, что удивлена, как она до сих пор не разлетелась на осколки.