Запускаю ладони в карманы брюк и наблюдаю за ней через окно кабинета…
Похудела так, что смотреть страшно… Когда поднимал ее с земли, думал, что рак у нее… Бледная, с паклями вместо густых и длинных волос и макияжем, не скрывшим следов усталости на лице…
В двери Рустам ломится. Боится, что я уволю его за самодеятельность. Я ведь не знал, что она лежит на земле и замерзает… Случайный посетитель слишком громко обсуждал чудачку, поспорившую с охранниками.
– Босс… Марат Артурович. Я виноват, простите, – сипит он, застывая в проеме.
Смотрю, как эта ополоумевшая дура садится за руль и запускает двигатель. Трогается с места и скрывается из вида. Лишь тогда оборачиваюсь.
– Она мать моего сына, – выдыхаю, чувствуя, как грудь на куски раскалывается. – И она чуть не сдохла у тебя на виду. Уволен!
– Простите меня, – выдыхает он и, понуро опустив голову, уходит. – Я все исправлю, Марат. Хотите, я догоню ее и…
– Рустам, я не меняю решений.
Мне бы радоваться… Я искренне желал, чтобы бумеранг судьбы ее настиг. Лежал на грязном и вонючем полу с руками, скованными наручниками, и ненавидел ее… Так отомстить мне могла только Штормина.
И сына нашего… ненавидел… Я не мог видеть их. Никогда. И шанса ей не дал оправдаться, а она и не стремилась. Вышвырнул в мороз и заставил себя навсегда забыть о них…
Куда она, интересно, поехала? У матери живет или поднялась, разбогатела? Нет, не похоже… Платье это я ей дарил. Сидит на ней, как на вешалке. И пальто тоже… И машину… Разве что пахнет от Марины по-другому. Не духами, что ей дарил я…
– Рустам, погоди… – зову я застывшего в дверях верзилу.
Он не ушел бы все равно… Приходил и вымаливал прощение, как это было пять лет назад…
– Марат Артурович, я…
– Свяжись с безопасниками. Кто сегодня дежурит?
– Ветров.
– Узнай все про Марину Владимировну. Может, ее снова подослали? Как тогда. С кем общается, где живет, чем занимается? Личная жизнь, опять же…
– Попросить вскрыть переписку в соцсетях?
– Мне плевать, что вы будете делать. Информация о Шторминой нужна мне к утру. Достоверная. Она слишком хитрая, может снова солгать. Не удивлюсь, если все, что она говорит – блеф. Попроси Ветрова пробить контакт Иноземцева. Он и сейчас мог использовать ее втемную.
– Будет сделано, босс.
– И еще…
Горло будто сухая, костлявая кисть сжимает… Как назвать ее пацана сыном? Я отказался от него сам. Прислал ей по почте добровольный отказ от родительских прав.