Подкупала эта любовь большого мужика к своему ребёнку. Хотя, в будущем, за такую вот любовь и подобные проявления алкоголизма могли лишить родительских прав. Больше десяти дней родитель находится в запое – а ребёнком занимаются все, но только не сам папаша.
– Так говоришь, что тебе поручили меня убить? – спросил я будто бы между прочим.
Тарас вздрогнул, шальными глазами осмотрел зал харчевни, видимо, оценил обстановку не в свою пользу и решил не дёргаться.
– Я такое говорил? – хрипло переспросил Тарас.
– Говорил, но важно не это, а то, что ты не хочешь меня убивать да Машу снова красть, – сказал я. – Ведь верно?
– Чего по пьяни-то не скажешь, – понурив голову, сказал Тарас.
– Ну да… Ты уже который день людей здесь колотишь да выгоняешь из таверны, кричишь, что она твоя. Кулагиным прикрываешься, оттого тебя и полиция не трогает. А чего ж нынче так не поступаешь? Выгони и меня с моими людьми, – говорил я.
– Так сколько раз был уже битый вами, господин Шабарин? – с болезненной улыбкой усмехнулся Тарас.
– А и то верно! – сказал я, посмотрел на Тараса, подумал и выдал моё предложение: – Ты же всё едино собираешься уходить на каторгу? Я могу тебе слово дать, что сына твоего не оставлю. Но для этого ты расскажешь мне все, что знаешь, ну и… Свидетельствовать будешь, когда дело до суда дойдет. Поможешь скинуть Кулагина – твой сын не будет ни в чем нуждаться. Честное дворянское слово.
Тарас тяжело помотал головой, будто она весила у него несколько пудов.
– Не скинешь ты его, барин. Вот посылал он меня, чтобы тебя убить, а не будет дело сделано – так пошлёт и нового. И ты сам знашь, что это верно, как день. Но просили передать тебе… – громадный мужик навис надо мной, чтобы оказаться ближе к уху. – Ежели ты на что-то решишься, то будет у тебя союзник.
– А я уже решился. И кто мой союзник? – спрашивал я, тоже догадываясь о том, чье имя может быть произнесено.
Елизавета Леонтьевна Кулагина всё ещё, видимо, продолжала интриговать против своего мужа. Это мне, конечно, весьма на руку. Пусть и весьма странно, что жена выстраивает козни против своего мужа… Впрочем, разве мало таких примеров в истории? Вон как Екатерина Великая со своим муженьком обошлась!
Если бы Елизавета Леонтьевна выступила в суде, как обвинительница Кулагина, да описала бы все преступления муженька – это было бы просто феерично. Однако доказательств различных и у меня предостаточно. Да, они редко когда подкреплены документами, хотя в блокноте были вклеены и некоторые купчие, расписки, но в целом документов не хватало.