Я продолжил, только чуть пришлось повозиться с лифом, но справился. Помнят еще руки, ну или голова… Или чем я сейчас думаю, да думаю ли вообще? Чувствую и это кайф!
Таня казалась девушкой зрелой, и даже можно предугадать, что в будущем она будет иметь проблемы с весом. Бедра широковаты, но в остальном… А разве бывает молодость не прекрасной? Вот и Таня была красивой, здесь и сейчас – желанной.
Девушка вдруг жадно впилась меня губами и стала даже покусывать. Я отвечал на поцелуй, хотя ее покусывания становились не всегда казались приятными.
– Что? Я что-то не так, да? – говорила Таня, стараясь при этом прикрывать особо интимные свои места.
Может, я и еще чего хотел, но было достаточно и того, что есть – молодое женское тело, трепещущее от моих прикосновений. И я прикасался, к Тане, она была неловкой, но старалась отвечать на мои ласки. А после я уложил ее на диван, стараясь не смотреть на расширенные и, казалось, немигающие глаза девушки. Она ничего не предпринимала, только обнимала меня за плечи. Чувствовалась неопытность.
– Ай! – вскрикнула девушка, после вскрикивания перерастали в стоны…
– Тебе было хорошо? – укутываясь в покрывало, которое мы только только что бессовестно мяли, спросила Таня.
– Конечно, хорошо! – несколько слукавил я.
– Слушай, Таня, а ты же дружишь с Катей? – спросил я.
– Да… а об этом прямо сейчас обязательно говорить? – девушка показала обиду.
– Почему нет? Ну, можешь не отвечать, – сказал я и демонстративно отвернулся, начиная одеваться.
– Ну не обижайся! – спохватилась Таня. – Ты же сам знаешь, что я у них даже свидетельницей буду, а ты свидетелем. Так что мы…
Не понял я до конца, что – мы… Но вот информация, что любимая подруга Витька является лучшей подругой Тани, у меня и так была. Нельзя спускать на тормозах никакие обиды, ни угрозы, нельзя оставлять незакрытыми свои дела. Иначе все это может сослужить нехорошую службу.
– Ты сама-то знаешь, чем занимается Витек? – спросил я.
– Ты вы же с ними вместе… Но фарцует он, это все знают. Ты же помогал добывать икру, чтобы менять ее на джинсы у интуриста, – удивленно говорила Таня.
Так вот откуда у рыжего, то есть у меня, деньги! Я думал-гадал, узнавал, что родители давали мне не больше двадцати пяти рублей в неделю. А у меня в томике Стругацких лежала заначка – ни много ни мало, сто девяносто три рубля. Уж точно в разы больше, чем моя студенческая стипендия.