Отец не отставал – нацепил на вилку кусочек очищенной селедки с колечком лука, съел, посмотрел на меня.
– Давно ты стал считать, что блат – это плохо? Кто меня подговаривал соглашаться идти на работу в ЛИЭИ и помогать тебе в учебе? Что я скажу Дмитрию Николаевичу? Он оставлял за тобой место на кафедре! Какой позор на мои седины! – продолжал сокрушаться родитель.
Селёдочка не помогла. Отец позеленел и начал расхаживать взад-вперед по залу, шепча одними губами: «Нет, вы на него посмотрите, умник какой! Вырастили на свою голову!»
– Аркаша, может… – попробовала вставить свои «пять копеек» мама.
– Аркаша? Вари кашу! Не лезь в разговор, женщина! – разъярился Аркадий Борисович.
Я в родительские разборки не лез. Так-то они живут душа в душу. Отец третирует мать, та чаще всего терпит, но оба, как это ни странно, любят друг друга, без сомнений.
– Сынок, отец прав. Он договаривался с уважаемыми людьми, – промямлила мама, то и дело бросая на него взгляды, высматривая реакцию отца.
– Считайте, что я повзрослел и решения принимаю самостоятельно, – твёрдо сказал я, выпивая компот и выдерживая тяжелый взгляд отца. – Это же вы молодцы, что воспитали человека, способного на собственные решения.
– Давно ли так стало… – пробурчал отец, явно уже устав спорить.
На самом деле причин для того, чтобы не оставаться в институте и не идти на завод по специальности, у меня хватало. Как минимум, я не инженер. Как максимум – мне это без надобности, задачи передо мной совсем другие стоят.
А ведь легче всего было бы пройтись по пути человека, тело которого я занял! Я знал досконально, с кем он должен встретиться, как завязывал те или иные знакомства. Но этого не будет никогда.
Я ненавидел все, что было связано с ним – как и людей, с которыми он общался.
Уже месяц мне сложно даже проговорить, кем являюсь. Но когда я спорю, то уже делаю это так, будто Аркадий Борисыч и есть мой родитель. Даже эмоции просыпаются и уважение к человеку, который воспитал… Да что там, гада он воспитал – ну и нарубил он дров, желая прославиться! И оказался в итоге одним из тех, кто развалил великую державу. Ну в смысле – «этот» нарубил, в котором теперь я.
Но отец его, а выходит, мой – достойный человек, честный служака, помотавшийся по гарнизонам и хлебнувший войны. Есть у него, стального мужика, Ахиллесова пята – это я. То есть он… или все же я… запутаться можно… Слабость Аркадия Борисовича в том, что он любит своего сына и живет для него, ну и для его младшего брата.