Мечты Летты были боле возвышенны. Зная, что она дочь воровки (и недели не проходило, чтобы хозяйка ей об этом не напомнила), девочка не строила надежд и планов на красивую жизнь, и всё же усердно училась читать и писать, старалась красиво выводить буквы. Как будто однажды это могло помочь ей попасть в высшее общество, где леди вышивают на полотенцах красивые узоры, а потом танцуют или поют, и вся их жизнь – сплошь праздник да веселье. И еды сколько хочешь.
Научившись читать как следует, первый свой роман о любви Летта прочитала в девять лет. Ирма от таких рассказов досадливо морщилась и скучающе отмахивалась от подруги. Полезные свойства трав и ягод интересовали её куда больше. Втайне она завидовала мальчикам: у них была возможность пойти в подмастерье к городскому лекарю, и там научиться завешивать чудодейственные порошки в красивые склянки.
Идиллию нарушал только приходящий время от времени священник. Ещё несколько раз Ирме не удалось отвертеться от мессы, как бы Марта не прикрывала её и не старалась загрузить работой на кухне именно в те дни, когда проходила служба. Священник приходил в приют и особенно пристально смотрел на Летту и Ирму. Прятать рыжие волосы уже не было смысла: он появлялся каждый раз неожиданно, любил наблюдать издалека. Ирма уже начинала задумываться, а не обрезать ли ей волосы, становившиеся всё длиннее, красивее и приобретавшие такой же огненный оттенок, как у матери. Но Летта каждый раз уговаривала повременить, повторяя, что священник – божий человек, ребёнка не обидит.
– Недавно была помолвка дочери одного из королевских вельмож, слышала? А ей девять. Мы уже можем не считаться детьми, – напомнила Ирма, но Летта стояла на своём и даже пару раз прятала ножницы.
Когда девочкам исполнилось десять, праздновать они пришли к Марте. Все дни рождения они всегда отмечали втроём за нехитрым столом, состоявшим из картофельного пирога и нескольких чашек бульона. За трапезой Ирма рассказала, что хотела бы пойти в ближайшую деревню и узнать, не будет ли для них работы. Путь она до этого узнавала у воспитательниц, и они выразили готовность помочь, надеясь побыстрее спихнуть лишний рот из приюта.
– Почему мы не можем остаться здесь? – неуверенно пробормотала Летта, но, уловив строгий взгляд подруги, осеклась. Она и сама понимала, что в приюте для Ирмы не найдётся пристанища, а порознь им будет очень тяжело. Да и мечты о должности воспитательницы пришлось оставить, когда выяснилось, что для этого нужно образование, а миссис Уиннифред, ехидно ухмыляясь, сообщила, что платить за обучение уличной девки здесь никто не будет.