На пороге двери, ведущей в подсобку, показалась младшая сестра Руф – Торусилья Аквилотская. Неистовая Муха, как звали ее коллеги‑рубаки, легко несла на широких плечах дюжий бочонок с пивом.
– Не пришли еще? – поинтересовалась она у сестры и, получив отрицательный кивок, повернулась к трактирщику. – Куда ставить, почтенный?
Почтенный Ворвард по прозвищу Длиннобород, сын Арварда Длинноборода, принял у нее бочонок и водрузил на стойку. Ловким движением вставил позолоченный краник, вбив затычку внутрь, – для удобства разлива. Поклонился со словами:
– Благодарю за помощь, уважаемая Тори!
– Плесни свеженького, в горле пересохло, – ответно поклонившись, улыбнулась та и подошла к сестре. – Что‑то сегодня тихо, Руф…
– Не каркай, – поморщилась та и снова потерла шрам. – Не надобно нам сегодня потасовок, нам надобно почтенного мастера Йожевижа к делу пристроить, а то смотреть на него страшно, ажно почернел весь без работы. Так и усохнуть недолго!
– Потасовки мы быстренько… того! – Тори сделала лаконичный жест рукой, будто сносила кому‑то голову. – И Йожа пристроим! Мы, рубаки, просто созданы для того, чтобы решать проблемы.
Губы Руфусильи тронула улыбка.
– Так всегда Ганги говорил, помнишь? Где‑то он сейчас?
Младшая сестра пожала плечами и с поклоном приняла у трактирщика полную кружку.
– На службе, как и мы. Где ж ему еще быть?
Старшая покосилась на кружку.
– Не засиделись мы на теплом месте, сестра, как думаешь? Не пора настоящим делом заняться?
Торусилья с наслаждением слизнула пену.
– Как Руфус с Торусом решат, так и будет, сеструха! Суждено нам отдыхать, да бока наедать, – будем. Суждено в путь‑дорогу отправиться – отправимся. Чего тебе спокойно на месте‑то не сидится?
Руфусилья не ответила. Скользнула взглядом по пышноволосому гному, отметила блеск в прекрасных камнях его перстней и уставилась в окно. Где‑то там, за горами и долами лежал пробудившийся от многолетнего сна Лималль. И где‑то, под пробудившимся от многолетнего сна Лималлем, точно с такой же тоской смотрел на штрек, уходящий на поверхность, голубоглазый Ахфельшпроттен Первый, король Независимого Подгорья и отец своего народа.
⁂
– Как дела, брат?
– Все так же, брат… Ничего не меняется. Давеча поймали крейских соглядатаев на границе, знаешь?
Оборотень кивнул.
– Знаю. При нынешней политической ситуации на Тикрее им нечего делать в Драгобужье. И мне это очень не нравится…