– Сиди уже, – буркнул тот.
– Что ты хочешь со мной сделать? – выдавил из себя Гриша.
Он дышал тяжело, его руки дрожали. Григорий взглянул на проем, где раньше была дверь, потом на окна. Можно ли сбежать? Дверной проем рядом с великаном. Риск велик, что громила его снова схватит. Окна рядом, но придется прыгать сквозь стекла, а Григорий сильно сомневался, что сможет без резаных ран проскочить через них, как какая-нибудь звезда боевика. Он попытался привстать, но из-за боли вынужден был снова сесть на пол.
– Ничего, – ответил громила, – будь добр, не старайся сбежать больше.
Затем великан в полумраке осмотрел комнату, рассмотрел русскую печку с дровами внутри, кинул туда охапку писем, достал оттуда какую-то палочку и что-то пробормотал. В тот же момент из палочки вылетела какая-то искра и в ту же секунду дрова с бумагой объяло пламя. Григорий озадаченно почесал голову и посмотрел великана. Цвет от огня печки немного осветил помещение и теперь худо-бедно можно было разглядеть исполинскую фигуру. Великан был очень худ и высок. Он был одет в длинное коричневое пальто, черные штаны, какая-то рубашка с красными квадратами и огромные черные сапоги. Вся его одежда была испачкана грязью, что было прекрасно видно по его рубашке, так что было прекрасно понятно, что с гигиеной великан особо не дружит. Его лицо было заросшим, с криво постриженной бородой, а давно не мытые сальные волосы были длиннее плеч. Великан посмотрел на Горшкова:
– Теперь ты готов меня выслушать?
– Черт с тобой, – процедил сквозь зубы злобно Григорий Горшков, – ну давай. Удиви меня.
Великан недовольно покачал головой и с укоризной посмотрел на него.
– Сначала думаю надо представиться. Никифор Чесноков, младший сторож школы чародейства и волшебства Ягелево. Ты конечно знаешь, что это такое.
– Честно, нет.
– Разве? По моим данным у тебя есть по крайней мере один живой родственник-волшебник, что учился в Ягелево. Он тебе разве не рассказали о школе?
– У меня есть родственники, учившиеся в этой школе, помимо мамы и папы?
– Оу, как неудобно… – пробормотал Чесноков, – видимо всем прочим твоим живым родственникам оказалось не до тебя.
Григорий пожал плечами. Никакого сожаления он особо не почувствовал. Раз не связались за 36 лет, значит, как родственник, он им интересен и не был. И зачем тогда такие «родственнички»?