– Так я с утра могу в город выйти, как работу закончу, ваша милость. И передам на площади.
Вот такая система оповещения. Не придумали тут иного способа донести информацию. Нет, конечно, есть тревожный сигнал, но не стану же я его использовать, чтобы просто собрать народ.
– Тогда сообщи, что встреча пройдет послезавтра, – кивнул я. – Ну и родители пусть приходят, если им интересно, чего уж там.
Старый слуга улыбнулся.
– А что за работа, ваша милость?
Детский труд здесь – норма. Но все же есть вещи, которые ни один крестьянин не одобрит. Например, за скотиной следить – нормально, а вот, скажем, рыть канавы или лес валить, это уже дурно пахнет. И дело не в том, что работа для взрослых, а в том, что из-за тяжелых условий ребенок пострадает и превратится в иждивенца, который не факт, что поправится.
– Не сложная, – отмахнулся я. – День побегают по городу, и свободны.
Воспользовавшись таким образом сарафанным радио в виде старика, я пошел в поместье. От мощного зевка едва челюсть не свернул, стоило перешагнуть порог дома. А добравшись до спальни, я ополоснулся в тазике и, раздевшись, лег в кровать. Вырубился еще в полете до подушки.
А на утро мне вновь напомнили, что в моем положении есть и обязанности.
* * *
– Ваша милость, – женщина склонила голову, приветствуя меня.
За ее спиной стояло довольно много народа. Но отдельно находились мужчина и девушка. Оба огненно-рыжие, причем мужик был суровым и огромным, а вот девчонка рядом казалась игрушечной. На вид ей было лет шестнадцать, и она жалась к мужчине в поисках защиты, с опаской глядя на меня.
– Ну и что это за столпотворение? – спросил я, глядя на так и застывшую в поклоне женщину.
– Ваша милость, я и моя семья ищем справедливости, – подняв голову, отозвалась она.
Хорошо, что я додумался изучить законы. Сейчас бы стоял, как идиот, не зная, что делать.
Любой житель баронства имеет право обратиться ко мне с просьбой разобрать спор, и я обязан разобраться, зафиксировать решение и проследить, чтобы наказание было исполнено, если оно предусматривалось.
– И кого из этой толпы ты обвиняешь? – спросил я, кивая в сторону двух десятков человек, собравшихся перед воротами поместья.
– Всех, – решительно заявила она.
– Ваша милость, не верьте ей! – гнусавым голосом обратилась ко мне дородная тетка, едва ли не локтями пробившись вперед. – Это же Корсоны! Все знают…