Глава третья. В. проявляет храбрость и ловкость
В. осторожно на цыпочках, как будто не у себя дома, пошёл от входной двери в комнату. Тишина стояла полная, но недавние звуки сильно подействовали на него, и он очень осторожно, наверное, что бы никто его не услышал, начал садиться в кресло, но вдруг раздался резкий скрип, который заставил подпрыгнуть и почувствовать совсем не геройский прилив. Но тут же поняв, что это скрипнуло любимое кресло В. крепко и громко выругал себя за испуг. И из принципа со всего маха плюхнулся в кресло, специально чтобы кресло проскрипело ещё громче и визгливей. На этот раз скрип не был таким зловещим и всё-таки В. с наслажденьем улыбнулся, показывая своё полное презрение опасностям, причём не только этой, но и всем на свете. «Ну и зачем мне этот бесполезный предмет? – подумал В. и начал оглядывать комнату, чтобы обнаружить шар-нешар.
На тёмном полу светлый предмет был бы увиден сразу, но ни перед кроватью, ни под столом его не было. В. оглянулся слева, справа, но и за спиной, и на входе в комнату ничего круглого, светлого не лежало. В. ещё раз, внимательнее, начал смотреть перед собой. Весь пол часть за частью был подробно осмотрен: вот сброшенные штаны, на них пригрелся пиджак, который венчала ещё и рубаха. Вот старый безногий ящик для вещей, под который не никак не смог бы закатиться искомый. А вот, наоборот, очень даже ногастый стул – с гнутыми, изящными и очень длинными ножками. Изящными настолько, что за ними не смог бы укрыться предмет размером примерно между яйцом и яблоком. Гребень, щётка для одежды, засохший и почему – то не утащенный мышами хлебный огрызок – увидеть можно было много чего, но не то, что надо. В., поленившись встать, сильно нагнулся вперёд, так, чтобы заглянуть под кресло, на котором сидел, на этот раз скрип его напугал не очень сильно и тем не менее всё – таки заставил встать довольно энергично и в сердцах пнуть мебель. Ноге было больно, но креслу, наверное, ещё больней, так как оно жалобно скрипнуло и отскочило на пару дюймов. На освободившемся от кресла пространстве лежала скомканная обёртка от конфеты, крошки хлеба и табака вперемешку. Но пропавшей находки не было. Кресло было оправдано, снова признано как любимое и возвращено на место – центральное в комнате. Мало того, ему ещё была принесена умиротворительная жертва – увиденный ранее огрызок хлеба, был аккуратно запинан под кресельное чрево. А щётка с гребнем остались дожидаться часа, когда им обязательно будет уделено время, так как сейчас