Полюбился Одину красивый и мудрый Хеймдалль, опоил его Один вином, подмешав в него сонные травы, а когда очнулся ото сна Хеймдалль выдумал для него историю о том, будто бы рождён был Хеймдалль девятью волнами от него, Одина, но украден был в младенчестве вероломными ванами. Вана‑Ньёрд жил в Асгарде заложником, но как не пытался ван переубедить Хеймдалля, Хеймдалль поверил обману Одина, и даже сын его, Тхандин, не смог пробудить у отца воспоминаний прошлого. И стал аса‑Хеймдалль стражем радужного моста Биврёст, и, говорят легенды, именно он протрубит в золотой рог Гиланрхорн, возвещая начало дня Рагнарёк – последнего дня мира. Остались жить в Асгарде и Ньёрд с детьми, а жена Хеймдалля ванадиса Нертус вместе с сыном Тхандином и другими детьми вернулась в заповедный Ванахейм, ибо не могла она переносить разлуку с родиной. По преданию после дня Рагнарёк вана‑Ньёрд, живший в Асгарде заложником мира, вернётся в благословенный Ванахейм, который выстоит в последней битве, а некоторые, ещё более древние легенды, которые помнит мой народ, говорят, что вместе с вана‑Ньёрдом вернётся в Ванахейм и Хеймдалль, который, вспомнит, наконец, свою истинную родину.
От союза асов и ванов и пошёл народ Варрад. Именно своим детям доверили асы и ваны беречь, сохранять и преумножать мудрость, накопленную ими в золотых небесных чертогах Асгарда и в чистейших белоснежных дворцах и палатах Ванахейма. А тем временем в Мидгарде рождались, жили и умирали люди.
Владыками Запада называли прекрасных мореходов из‑за Великого Западного моря. Стремились они вслед за сёстрами Дану и Дон в новые земли, к новым знаниям. Величественны и прекрасны были Властители запада, но, сталкиваясь со злобой и алчностью потомков людей, вырезанных из деревьев Одином, становились великие мореходы злы и завистливы. Всё глубже и глубже проникали в их сердца песчинки, становясь постепенно всё больше и больше, пока, наконец, не превратили их сердца в камни, и стали проклинать их же потомки. Стали великие мореходы запада жестокими и беспощадными пиратами, и не было бедствия хуже, чем их набеги на острова и прибрежные земли.
Боги перестали спускаться в срединный мир живых, а среди людей всё чаще и чаще стали рождаться ужасные люди, которые могли вызывать в себе Неистовство духа, скрытое в каждом живом существе. Их стали посвящать верховному богу Одину и называть берсерками. В постоянных битвах они были незаменимы, потому что не чувствовали боли, не ведали страха и усталости, а сила их увеличивалась во много раз, один разъярённый берсерк мог задушить голыми руками до двадцати могучих воинов прежде, чем падал без сил и засыпал на поле боя. Но в своей неодержимой ярости берсерки нередко набрасывались и на своих друзей и близких. В этом состоянии они становились неуправляемы: налитые кровью глаза, пена на губах, звериное рычание вместо человеческой речи. И подобно волкам берсерки бросались на горло, разрывая человеческую плоть зубами. Не было ничего страшнее, чем разозлить берсерка, а разъярялись они мгновенно и по любому поводу. Нередко берсерки в своей ярости бросались за борт боевых кораблей и тонули. Но их неуспокоенный дух продолжал носится над морем с жалобными криками, пока не возвращался в тело. И тогда такой оживший мертвец поднимался из глубин, и тогда спасения от драуга не было никому. Как все мёртвые драуги имели магические способности: могли предсказывать будущее, исцелять, превращаться в животных, обычно в котов, сохраняя при этом глаза и разум человека. Так как драуги при жизни были берсерками, то после смерти они питались исключительно человеческой кровью и плотью. Набеги драугов на человеческие поселения были настоящим бедствием.