– А вы почему здесь торчите – на горе – вместо игровой площадки или возле беседки с мужиками?
Тут-то мы и вспомнили о своей справедливой и благородной цели, которая неуклонно продолжала смотреть на всех сверху вниз.
– Держи, Ромик, – сказал кто-то из ребят и протянул ему земляной комок. – Ты попробуй пристреляться.
Ромка вывел левую руку на цель, замахнулся – выстрел!
И попадает кошке прямо в лоб. Животное тут же выходит из надменного оцепенения и, словно тень, исчезает в вечерних сумерках.
– Ну, ты, Ромка, даёшь! Всю малину испортил, – с досадой, что делать больше нечего, выпалил Серега.
– Глаз-алмаз! – загордился Ромка.
– Какой там алмаз? – возмутился Серега. – Кошкодав ты! Случайно попал.
– Вот завтра и проверим! – не унимался Ромка.
– Что здесь проверять? Мы все теперь знаем, кому везёт. Ромке-Кошкодаву! Завтра первым же по башне получишь, когда мы тебя накроем шквальным огнём, – налегал Серега.
Он командовал отрядом возле экскаватора и держал марку перед своими ребятами.
– Вот и накрывайте, а мне домой пора, – сказал напоследок Ромка и ушёл.
Мы тоже попрощались между собой и потянулись по домам. День был тяжёлым.
Уже лежа в чистой накрахмаленной постели, я с немалым удовольствием подводил итог сегодняшнего дня: главное, из сопливого топливного шланга удалось нацедить около половины бутылки «соляры».
Наша земляная войнушка служила хорошим прикрытием от вездесущих оконных глаз, которые за нами наблюдали. Тем более, что экскаватор стоял напротив подъезда, где жил участковый Николай Афанасьевич.
Заметь он, что мы цедим «соляру», тогда у него точно появились бы к нам вопросы. И, наверняка, он допытался бы до нашего с Димкой тайника.
А в нём много чего: и рогатки, и карбид, и честно найденная на стройке липучка; штук пять-семь электродов для дротиков, которые мы затачивали о бордюр, привязывали оперение из голубиных перьев и втыкали в мишень на дереве; половинка от сломанного полотна ножовки по металлу, чтоб срезать ветки потолще на случай, если луки будем делать; четыре годных спички в медицинской склянке с резиновой пробкой, которую мы нашли в больничном дворе и теперь использовали как футляр, чтобы спички не отсырели; там же были найдены и лежали в тайнике ещё три каучуковых пробки, из которых можно было вырезать шарик-попрыгун; пустая консервная банка, чтобы плавить свинец, а теперь она ещё и пригодилась, чтобы сцеживать «соляру»; и, наконец, аж половина бутылки драгоценной «соляры»…