От наказания я прятался куда-нибудь под диван и ждал, когда же утихнут непроизвольные всхлипы. А когда утихали слезы, то на их место заступали обида и злость.
Тогда мне представлялся бурый медведь, который, как по волшебству, возникал там, где обижают маленьких, и вставал на их защиту: голова огромная, как автобус, лапищи с когтями, как кинжалы… Медку с патокой не желаете?!
Такой встанет на задние лапы во весь рост, и сразу всем понятно: что и почём.
Только медведь-оборотень вовсе не спешил на помощь… И приходилось спасаться самому.
Если убежать и спрятаться не получалось, я бросался к маме в ноги с криками: «Прости, мама, прости…»
Тогда ей делалось неудобно меня жучить, и сподвижники морали не так сильно кусались.
Чаще всего вразумляла двумя тонкими ремешками шириной не больше полутора сантиметров. Серебряным и золотистым расцветок.
Папы, как правило, рядом не было, потому что он работал. Вот и получалось, что единственным человеком, который останавливал поучение по мягкому месту, была моя бабушка. Елизавета.
Когда она не выдерживала бурной картины воспитания, то загораживала меня собой от сыплющихся сверху хлыстов.
Верно, её доброта и мудрое чутьё и выступали тем самым сказочным Потап Потапычем, которого я так ждал, лежа под диваном, и которого тогда не замечал…
Странно, но даже в то время, я не считал маму обидчиком, а уж тем более врагом. Просто любил и люблю за все хорошее, что делали для меня родители, и за что я им очень благодарен.
Такая своевременная бдительность в то бесшабашное время нам несомненно шла на пользу и больше спасала, чем вредила. А вот мерзкие, тонюсенькие злыдни, чьи удары сыпались и врезались как розги, были мне противны, даже когда красовались на маминых платьях…
Тайком я стягивал их с наддверной вешалки в шкафу из родительской спальни и прятал в каком-нибудь укромном месте: под дедушкиной кроватью, где хранилось много каких-то коробок со всякой всячиной, на верхней нише бабушкиного шкафа с пакетами одежды, пачками табака от моли, самоваром или в одной из двух кладовок, где хранилось вообще все подряд: от старой одежды до закруток.
Надо похвастать, что в одной из них уже позже я организовал подпольное… Хотя к настоящему времени это отношение не имеет. Да и к тому же с возрастом за поступки мы отвечаем самостоятельно.