– Нам уже пора в Преисподнюю, коллега! – позвала Стервелла. – Работа не ждёт!
– Ох, да я бы эту работу… – нехотя, покачиваясь, пошёл за Стервеллой Чертыхтынг. – Почему во всём мире уже так активно используется «делегирование», но только не в нашей Преисподнее!?
– Пошевеливайся, а то получим оба от Господина, что мама не горюй! – тут Стервелла резко развернулась и обратилась к Мистеру Баббингтону. – И не забывай про собрание, Баббингтон!
– Я помню… помню.
– Вот и хорошо! – тут она дёрнула своей красной юбчонкой, прокрутилась несколько раз вокруг своей оси и исчезла под полом, оставив после себя струйку дыма.
– До скорого, Баббингтон, – лениво и оттого медлительно, но всё же прокрутился вокруг своей оси Чертыхтынг и, исчезнув под полом, оставил после себя почти такую же струйку дыма, но только немного потолще.
«Дьявол! И мне с ними ещё работать век, если не больше!» – разгорячился Мистер Баббингтон и вспомнил, что перерыв уже давно закончился и пора бы открывать Магазинчик для новых посетителей.
Как раз у большинства людей, что ещё утром бежали в своих серых одеждах в серую дождливую погоду, появился аппетит и, конечно же, желание приобрести умеренную дозу Обжорства. Ибо, как гласит поговорка: «Делу время, Обжорству час». Вот и сейчас настал тот самый час, когда к Мистеру Баббингтону выстроилась целая очередь за покупкой колбочек с Умеренным Обжорством.
Бывали, конечно, и такие люди, которые в перерывах приходили за средним флакончиком Гнева, но это были отнюдь не все. Только неугодившие своему начальству сотрудники, прохожие, споткнувшиеся на ступеньках метро, поссорившиеся из-за какой-то мелочи супруги или друзья, что тоже чего-то не поделили, да так сильно не поделили, что даже могло показаться, будто они и друзьями перестали быть вовсе. Короче, немногие приходили за Гневом.
В окне показались господа Реконвотиз, которые даже в обеденный перерыв умудрились прихлестнуть к какой-то привлекательной даме в сереньком пальто, но с торчащей внизу бежевой юбкой-карандаш:
– Ох, ваши ножки так прекрасны, что их красотой любовались бы все посетители Нотр-Дама! – говорил Жерар, на что девушка хихикала и играла с ним глазками.
– Знаете ли! Жерар, конечно, разбрасывается комплиментами, но я куда лучше него могу блеснуть словцом! – Девушка заинтригованно посмотрела на Дюрера, и тот, после десяти секунд молчания, сказал. – Ваши стопы белы… как слоновая кость!