В любом случае для того, чтобы в чем-то вырасти и преуспеть, нужно потратить немало времени и сил. Я не хотела тратить свои время и энергию на деятельность, не приносящую мне ощутимого дохода, поэтому мои первые дорогие для меня масляные краски «Сонет», купленные для того, чтобы нарисовать портрет моей судьи (хотела её задобрить, но до этого никогда не рисовала портретов людей, кроме мамы с двумя морщинами на лбу и Президента с аистом на плече в школе), пролежали у меня в шкафу нетронутыми целых четыре года!
И мне почему-то жалко этого мальчишку, заливавшего неразборчивыми неблагозвучными трелями переполненный людьми вагон, ведь в какой-то степени я понимаю его. Но, в отличие от меня, он поет одну и ту же песню достаточно давно, а уровень его вокала никак не меняется… Меняются только вагоны и дни…
Какая-то женщина, сидевшая напротив меня в другом ряду многозначительно улыбнулась, а её соседка взорвалась от негодования и небрежно выпалила:
– Да он же не попадает в такт, ничего не понятно!
Спустя пару минут, когда я только-только начала распознавать текст этой песни (до этого я полагала, что всё-таки парень исполняет эту же композицию на другом языке), вопрошающая ладошка потянулась вдоль пассажирского вагона, небрежно зазвенели монеты, а затем я услышала такое неприятное женское замечание:
– Я даю Вам деньги, но поёте Вы плохо. Не пойте больше, займитесь чем-нибудь другим…
От этого мне стало грустно, ведь всё начинается с малого… Кому как ни мне известно, как гаснет мотивация без поддержки.
Мои потуги в изобразительном искусстве выглядели примерно так же, как и будоражащая пассажирские уши какофония мальчишки. Как же хотелось быстрее начать зарабатывать большие деньги на искусстве, чтобы бросить свою утомительную и крадущую мою жизненную энергию работу!
А вместо этого кандалы, которыми отчасти я сама приковала себя к боли и страданиям, так как побоялась без художественной школы за плечами не выдержать вступительный экзамен, так как даже не пыталась поступить в колледж, потому что в соответствующий ВУЗ не прошла бы без подключения репетиторов, которых мои родители, к слову говоря, не могли себе позволить, а если и могли, то кто возил бы меня за сорок километров в ближайший город туда и обратно после работы?
Но несмотря на это, как мне кажется, у меня было свободное и весёлое детство. Я провела его с двоюродной сестрой в деревне. В основном, днями напролет мы дурачились и искали приключения: признавались в любви под диктофонную запись понравившимся нам мальчикам, которые, естественно, никогда бы об этом не узнали; бросались камнями в мальчиков, которые были нам симпатичны; убегали от этих же мальчиков и от дворовых собак, от милых или не очень бабулек, которые сторожили сушеные яблоки от нападений «маленьких уличных плодожорок»; оперировали длинных белых червей в полевых условиях во время сбора урожая (ну как оперировали? Выдавливали все внутренности веткой); шли пешком в соседнюю деревню к бабушке, чтобы отведать вкусной пшенной каши на молоке, которую она, конечно же, не готовила, потому как о нашем «крестовом походе» никто из взрослых даже понятия не имел, да и просто привязывались к другим сторонним людям. Благо, в деревне все всех знали и опасность нас благополучно миновала.