. Во Франции начинается террор. За ширмой либеральности, гуманизма, просвещенности и равноправия Екатерина увидела угрозу военной диктатуры и хаос.
«Философ на троне» становится самым непримиримым и самым сильным врагом революции. Известие о падении Бастилии приводят ее в ярость. «До сих пор думали, что следует вешать всякаго, кто замышляет гибель своей родины, − писала она философу Гримму, − а вот теперь это делает целая нация или, лучше сказать, тысяча двести представителей нации. Я думаю, что еслибы повесить некоторых из них, остальные бы образумились… Вся эта сволочь не лучше маркиза Пугачева… Недавно еще эти самые адвокаты, смотря по тому за что платили больше, защищали равно истину и ложь, справедливость и беззаконие. Я бы одним разом разогнала людей, а не стала бы по клочкам уничтожать что они сделали или сделают. Это придет само собою. Но сказывают, что повелителю нравится игра в гражданство (bourgeoiserie), а таким образом не уничтожишь зла»84. Из Зимнего дворца удаляется бюст «любимого учителя» Вольтера, сочинения его запрещаются. Кобленцский «двор» эмигрантов, рассчитывающий на ее «великодушие и могущество», получают от русской императрицы в виде аванса 2 млн франков85.
«Французская зараза» − так теперь императрица стала выражаться про все вольнодумства (оборот речи, явно переплетающийся с выражением «французская болезнь»). «Внезапно» эта «зараза» была обнаружена и в России, арестован Радищев, со своим «Путешествие из Петербурга в Москву», а затем и гуманист Новиков со своею промасонской миссионерской деятельностью. Осознавая непримиримость французской республики к остальным странам Европы, между Россией, Англией и Австрией в конце 1795 г. заключается тройственный союз, на подавление возникшего режима. В России началась подготовка 40-тысячного экспедиционного корпуса; смерть императрицы 6 ноября 1796 г. помешала немедленному осуществлению задуманных замыслов.
В последнее время среди множества планов, которые занимали важное место в программе императрицы, особое принадлежит проекту передачи трона не наследнику великому князя Павлу, а его старшему сыну, любимому внуку Екатерины – Александру. Она старательно готовила перераспределение престолонаследия. В августе 1792 г. Екатерина писала своему верному Гримму о предстоящем бракосочетании принцессы Баден-Дурлахской 13-летней Луизы-Марии-Августы с 15-летнем Александром: «Сперва мы женим Александра, а там со временем и коронуем его со всеми церемониями, и будут при том всякия торжества и всевозможныя народныя празднества. Все будет блестяще, величественно, великолепно»