– Довольно Корпуса А, – сказала Маргарет, словно уловив его дискомфорт. – Пора в Б. Там… активнее. – Она кивнула санитарам. Билл и Джек выдвинулись вперед, их позы стали напряженнее, готовыми к действию. Джек достал короткую, толстую дубинку.
Корпус Б встретил их оркестром безумия. Вой, визг, истерический смех, удары в двери, лязг решеток сливались в оглушительную какофонию. Воздух здесь был еще тяжелее, гуще, пропитанный потом, мочой и адреналином страха и ярости. Сестра Маргарет шла быстро и уверенно, ее лицо оставалось бесстрастным. Элиас едва поспевал, его нервы были оголены до предела. Они заглядывали в глазки дверей, Маргарет лаконично комментировала состояния: "Маниакальный приступ", "Эпилептоидное возбуждение", "Бред отравления, агрессия".
– Картер, – пояснила Маргарет. – Опасен. Считает себя оборотнем. В полнолуние особенно буйный. Сегодня не полнолуние, но… – Дверь снова затряслась, и из глазка на мгновение мелькнул дикий, безумный взгляд, полный ненависти и животного страха. Элиас отпрянул. Этот взгляд был лишен всего человеческого. Он был… чужим.В одной из палат раздался особенно яростный вопль, и дверь задрожала от ударов изнутри.
Обход Корпуса Б стал для Элиаса испытанием на прочность. Каждая палата – новый виток ада. Он видел искривленные болью лица, слышал бессвязные обвинения и мольбы, чувствовал на себе ненавидящие или умоляющие взгляды. Его научная отстраненность таяла, как снег под кислотным дождем. Он был всего лишь человеком, заброшенным в самое сердце человеческого кошмара. И где-то там, в конце темного рукава Корпуса В, ждал источник самого странного, самого необъяснимого ужаса этого места.
Элиас не ответил сразу. Он посмотрел на темный проход, ведущий в Корпус В. На ту самую дверь в конце, невидимую отсюда, но отчетливо стоящую в его воображении. Шепот. Шепот Пациента №5. После какофонии Корпуса Б эта тишина казалась еще более зловещей. Не пустотой, а… затаившимся дыханием.Когда они, наконец, вышли из Корпуса Б обратно в относительно тихую (хотя и не менее мрачную) прихожую, Элиас почувствовал себя выжатым. Он прислонился к холодной каменной стене, пытаясь перевести дух. Сестра Маргарет наблюдала за ним. – Ну что, доктор Торн? Все еще полны решимости лечить? – спросила она, и в ее голосе снова зазвучал тот же едкий оттенок, что и утром.