Ее слова, произнесенные в этой леденящей, пропитанной отчаянием атмосфере, произвели на Элиаса куда большее впечатление, чем он хотел бы признать. Но в нем заговорила профессиональная гордость, азарт исследователя. Что такого мог рассказывать этот пациент, что сломало опытного врача? Простой бред? Или… что-то большее? Иррациональный страх сестры Маргарет, обычно такой непоколебимой, только подогрел его любопытство.
– Я учту ваше мнение, сестра, – сказал он нейтрально. – Но как врач, я обязан составить собственное.
– Как скажете. Ваша первая задача – ознакомиться с делами остальных пациентов в корпусе А. Начните с них. Пять – подождет. – Она повернулась к выходу. – Ужин через час. В столовой для персонала. Не опаздывайте.Маргарет пожала узкими плечами. В ее глазах читалось: «Твой выбор. Твоя могила».
Она вышла, оставив Элиаса одного в холодном, пыльном кабинете, пропитанном призраком его предшественника. Он подошел к окну. Дождь усиливался, заливая грязными потоками стекло, за решеткой которого виднелся лишь сырой камень двора и мрачная громада противоположного крыла больницы. Где-то там, в самом конце темного коридора, за железной дверью, сидел Пациент №5. Тихий. Опасный не в обычном смысле. Источник историй, которые сводят с ума врачей.
Элиас положил руку на связку ключей. Они были холодными, тяжелыми, как оковы. Один ключ был заметно больше и старее других, с замысловатым бородком. Ключ от изолятора. От палаты пять.
Он подошел к сейфу. Открыл его. Внутри лежали папки с делами пациентов. Он вытащил верхнюю. На пожелтевшей этикетке кривым, старческим почерком было выведено: «Корпус А. Палата 1. Генри М. Диагноз: Деменция Прекокс.»
Элиас сел за стол, зажег керосиновую лампу (электричество в Аркхем Вью было ненадежным, как и все остальное). Желтоватый свет выхватил из полумрака пыль, витающую в воздухе, и глубокую трещину на стене. Он открыл папку, начал читать стандартные, унылые заметки о симптомах, лечении, отсутствии улучшений. Но его мысли неотступно возвращались к концу коридора. К железной двери. К тому, что за ней скрывалось. К загадке доктора Уоррена.
Он отложил папку. Тишина кабинета стала звенящей. Казалось, стены дышат. Трещина на стене в свете лампы казалась глубже, чернее. На мгновение ему почудилось, что в ее глубине что-то шевельнулось. Тень? Игра света? Или…?