Элиас резко встал, отгоняя наваждение. Усталость. Дорога. Угнетающая атмосфера. Он подошел к двери, вышел в коридор. Пустой, бесконечно длинный, тонущий в полумраке. Где-то далеко капала вода. Где-то сдавленно всхлипнул человек. Он посмотрел в сторону Корпуса В. Темный проем ответвления казался входом в пасть какого-то чудовища.
Он сделал несколько шагов. Не к выходу из Корпуса А, а именно туда. К темноте. Его ноги словно двигались сами. Любопытство? Вызов? Или что-то иное, подспудное, тянущее к источнику тайны, как мотылька к огню?
Он остановился у самого края светового круга от лампы в прихожей Корпуса А. Дальше – лишь глубокие сумерки, сгущающиеся в абсолютную черноту в конце. Там была дверь. Он знал. Железная. С большим замком. Палата пять.
И вдруг… из глубин темноты донеслось что-то. Не крик. Не стон. Не бормотание. Это был… шепот. Очень тихий, прерывистый, лишенный всякой человеческой интонации. Он не был громким, но в гнетущей тишине коридора резал слух, как ножом. Элиас не мог разобрать слов, если это были слова. Звуки были гортанными, булькающими, переплетенными с шипением, словно говорящий пытался воспроизвести речь с разорванным горлом или легкими, полными жидкости. Шепот лился неровно, то затихая почти до неслышности, то набирая странную, гипнотическую ритмичность. Он звучал оттуда. Из-за железной двери в конце Корпуса В.
Элиас замер. По спине пробежали мурашки. Не страх. Пока еще нет. Но первобытное, животное предчувствие чего-то глубоко неверного. Нечеловеческого. Этот шепот не был похож на бред сумасшедшего. В нем была какая-то чудовищная, искаженная значимость. Как заклинание на забытом языке ада.
Шепот внезапно оборвался. На смену ему пришла тишина, еще более зловещая и полная, чем прежде. Давящая. Ожидающая.
Доктор Элиас Торн стоял на краю света, лицом к поглощающей темноте коридора, ведущего к Пациенту №5. Его научный рационализм впервые дал глубокую трещину, заполненную ледяной, необъяснимой дрожью. Ворота в Тень распахнулись. И что-то из этой Тени только что коснулось его слуха.
Он медленно, очень медленно, отступил назад, в освещенное пространство прихожей. Сердце бешено колотилось. Он обернулся и увидел сестру Маргарет. Она стояла в дверном проеме столовой для персонала, застывшая, как статуя. Ее бесстрастное лицо было обращено в его сторону, но особенно пристально она смотрела туда, откуда доносился шепот. В ее глазах, обычно таких жестких, Элиас прочел нечто новое: не просто настороженность, а настоящий, первобытный ужас. Быстрый, как вспышка, но безошибочный. Она слышала. И этот звук означал для нее нечто ужасающе знакомое.